Тайна Катыни, или Злобный выстрел в Россию
Шрифт:
Тогда же были оставлены в живых несколько тысяч взятых в Прибалтике польских офицеров и решено создать национальную польскую воинскую часть, началось освобождение польских офицеров-«тешинцев» из Оранского лагеря. Через год полностью амнистировали всех поляков и на советской территории сформировали и вооружили польскую армия генерала Андерса, подчиненную лондонскому эмигрантскому правительству.
Надо заметить, что версия о патологической ненависти Сталина к полякам не выдерживает критики. Известно, что среди немногих людей, к которым Сталин относился с особым вниманием и заботой были два поляка: полярный летчик Сигизмунд Леваневский
По имени и отчеству Сталин обращался только к двум военноначальникам — поляку К. Рокоссовскому и начальнику Генерального штаба маршалу Б. Шапошникову.
Свидетели утверждают
В опубликованных катынских документах приводятся десятки свидетельских показаний. Многие из них противоречат друг другу, указываемые в них даты и подробности нередко не вписываются ни в какие версии. То, как трудно отделить правду от лжи, мы попытаемся показать на свидетельских показаниях, которые являются общепризнанными.
При этом следует заметить, что российские исследователи, желавшие ознакомиться с показаниями бывших сотрудников НКВД (Д. С. Токарева, П. К. Сопруненко и М. В. Сыромятникова) в рамках уголовного дела № 159 «О расстреле польских военнопленных из Козельского, Осташковского и Старобельского спецлагерей НКВД в апреле — мае 1940 г.», были вынуждены самостоятельно переводить их с польского языка обратно на русский!
Показания 89-летнего генерала КГБ в запасе, бывшего начальника УНКВД по Калининской области Д. С. Токарева, во время допроса, состоявшегося 20 марта 1991 г., следователь ГВП А. Ю. Яблоков охарактеризовал как «бесценные и подробные», позволившие «детально раскрыть механизм массового уничтожения более 6 тысяч польских граждан в УНКВД по Калининской области» (Катынский синдром. С. 358)
Токарев охотно и даже «артистично» (!) рассказывал подробности расстрела польских полицейских. Он рассказывал, что:
«…для руководства этой работой были присланы майор госбезопасности начальник комендантского отдела НКВД СССР В. М. Блохин, майор госбезопасности Синегубов и начальник штаба конвойных войск комбриг М. С. Кривенко. Военнопленных после выгрузки в Калинине размещали во внутренней тюрьме Калининского УНКВД на Советской улице. Тюрьму временно очистили от других заключенных, одну из камер обшили войлоком, чтобы не были слышны выстрелы».
Токарев также сообщил, что Блохин привёз «целый чемодан немецких „вальтеров“, ибо советские наганы не выдерживали — перегревались».
Поляков, по 250–300 человек за ночь, Блохин расстреливал в спецодежде: «кожаной коричневой кепке, длинном кожаном фартуке, таких же перчатках с длинными крагами выше локтей». Потом трупы выносили во двор, где грузили в крытый грузовик.
«На рассвете 5–6 машин везли тела в Медное, где уже были выкопаны экскаватором ямы, в которые тела как попало сбрасывали и закапывали…»
Анализируя
Посещение авторами в ноябре 2006 г. здания бывшего областного управления НКВД г. Калинина (в настоящее время это здание Тверской медакадемии) породило сомнение — действительно ли здесь в течение месяца можно было расстрелять более 6 тысяч поляков?!
Здание находится на центральной и людной улице Твери — Советской. В 1940 г. это также был центр города. Подвал здания, в котором размещалась внутренняя тюрьма УНКВД и в котором, по утверждению Токарева, была оборудована «расстрельная камера», сохранился практически в первозданном виде. Он представляет собой полуподвальный цокольный этаж (до 6 м высотой, из них 2 м над землей) с большими окнами под потолком, выходящими на улицу. В здании перед войной работали сотни сотрудников и вольнонаемных.
Как видно из схемы двор Калининского УНКВД до войны не являлся закрытым по периметру и частично просматривался из соседних домов. Режим скрытного проведения массовой расстрельной акции в таком здании обеспечить было практически невозможно (см. рисунок № 1).
Рисунок № 1. План здания бывшего УНКВД по Калининской области (ныне в этом здании располагается медицинская академия). На плане отмечены помещения, которые могли в 1940 г. использоваться под общие камеры, и место расположения помещения, описанного Д. С. Токаревым как расстрельная камера. Место расположения «красного уголка», куда в 1940 г. по одному приводили польских военнопленных перед расстрелом для опроса и опознания личности, выяснить до сих пор не удалось.
Сложно также поверить в то, что за тёмное время суток (на широте Твери оно в начале апреля составляет всего 9 часов, а рано утром 4-этажное здание УНКВД заполняли сотрудники) в единственной камере расстреливали по 250–300 чел.
Особенно если принять во внимание уточнения Токарева:
«Из камер поляков поодиночке доставляли в „красный уголок“, то есть в ленинскую комнату, там сверяли данные — фамилию, имя, отчество, год рождения. Затем надевали наручники, вели в приготовленную камеру и стреляли из пистолета в затылок. Потом через другую дверь тело выносили во двор, где грузили в крытый грузовик».
Все эти передвижения заключенных требовали времени. Не говоря уже о том, что сверку данных жертвы проводили в «ленинской комнате»!
Дело не в «ленинской комнате», а в том, где она находилась. Нельзя же допустить, чтобы обречённых на расстрел выводили за пределы внутренней тюрьмы?! Соответственно, по утверждению Токарева, эта «святая святых» каждого советского учреждения располагалась в полуподвальном помещении внутренней тюрьмы УНКВД! Получается, что важные совещания аппарата и политинформации Токарев и его замы проводили в полуподвале, рядом с заключёнными??