Тайна Катыни, или Злобный выстрел в Россию
Шрифт:
Убийственная секретность
Сегодня трудно себе представить более абсурдную ситуацию, нежели сложившуюся с катынской проблемой. Обнародовав важнейшую сверхсекретную информацию из «закрытого пакета № 1», которая позволила документально обвинить СССР и его правопреемницу Россию в катынском преступлении, чиновники скрывают менее секретные документы, способные вскрыть истинные обстоятельства гибели польских военнопленных на территории СССР. Что это? Непонимание ситуации или сознательная дискредитация позиции России?
Даже депутаты Государственной
«…копии советских разведывательных аэрофотоснимков периода Великой Отечественной войны районов ст. Красное (дер. Буда) Краснинского р-на, дер. Тишино, Печерск, Серебрянка и пос. Катынь Смоленского района, а также района урочища Козьи Торы и Катынского леса в пределах трапеций N-36–39 и N-36–40».
Это позволило бы установить точное место расположение бывших трех лагерных отделений Вяземского исправительно-трудового лагеря НКВД СССР: Смоленского, Купринского и Краснинского АБР, известных как «лагеря особого назначения № 1-ОН, № 2-ОН и № 3-ОН», и получить неопровержимые доказательства функционирования этих лагерей в период немецкой оккупации до осени 1941 г.
Помимо этого в запросе содержалась просьба рассекретить протокол допроса немецкого военнопленного, принимавшего осенью 1941 года личное участие в расстреле польских граждан в Катыни (ЦАМО, фонд 35, оп. 11280, д. 798, л. 175).
В ответ на этот запрос архивная служба вооруженных сил Министерства обороны Российской Федерации письмом от 18 августа 2006 г. за № 350/1294 сообщила А. Н. Савельеву, что:
«…экспертная комиссия Главного управления воспитательной работы Вооруженных Сил Российской Федерации, как правопреемник политуправления РККА, произвела экспертную оценку документов по Катынскому делу, находящихся на хранении в Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации, и сделала заключение о нецелесообразности их рассекречивания».
ГИАЦ (главный информационно-аналитический центр, т. е. архив) МВД РФ на запросы по поводу предоставления материалов относительно трех лагерных отделений Вяземского исправительно-трудового лагеря НКВД СССР: Смоленского, Купринского и Краснинского АБР, отвечает — документов по данному вопросу на хранении не имеется.
Действительную ситуацию с сокрытием секретных материалов в архивах в какой-то степени прояснил Анатолий Стефанович Прокопенко, известный российский историк-архивист, бывший руководитель Особого архива — огромного сверхсекретного хранилища трофейных документов из двадцати европейских стран (в 1992–1999 гг. — Центр хранения историко-документальных коллекций, после 1999 г. — Российский государственный военный архив).
В газете «Известия» от 25 сентября 1997 г. он написал о том, что в работу российских архивах вернулась «добрая» советская традиция:
«…тайного перепрятывания отдельных документальных фондов из одних архивов в другие, дабы сбить с толку российских
Он также отметил особую недоступность бывшего архива МВД СССР в плане получения любой информации, в том числе и по лагерям НКВД.
«Попав туда недавно со второй попытки, и то по просьбе председателя комиссии по реабилитации жертв политических репрессий А. Яковлева, я поразился пустоте так называемых „листов использования“ архивных дел, которых, выходит, никто до меня не касался. В этом архиве — море информации об империи ГУЛАГ. Без нее все имеющиеся исследования по данной теме можно считать только предварительными набросками».
Несомненно, многие материалы по Катынскому делу, способные пролить свет на истинные обстоятельства гибели большинства польских военнопленных, до сих пор скрыты в каких-то спецхранилищах. Например, в 38 томах архивного фонда комиссии Н. Бурденко, хранящегося в ГАРФе (фонд 7021, опись 114) большинство документов являются копиями. Местонахождение первых экземпляров неизвестно.
Спору нет, для безопасности любого государства режим секретности является одним из важнейших условий выживания и успешного противостояния проискам вражеских разведок. Но в данном случае все наоборот.
Можно только гадать, какие соображения двигали экспертной комиссией Министерства обороны РФ в принятии решения о поддержании режима секретности в отношении документов по Катынскому делу. Это в свою очередь позволяет появляться самым невероятным версиям относительно обстоятельств гибели польских офицеров.
Например, Серго Берия в книге «Мой отец — Лаврентий Берия» утверждал, что польских военнопленных расстреляла «Красная Армия. Это та правда, которую тщательно скрывают и по сей день…». Не будем гадать по данному поводу. Ответы из российских архивов подтверждают, что истинные обстоятельства гибели большинства польских военнопленных пока остаются тайной.
В результате российская система хранения архивных документов, доставшаяся по наследству от советских времен, в очередной раз поставила руководство России в ситуацию, когда с польскими оппонентами по Катынскому делу придется продолжать игру в «поддавки».
«Исторические» документы
Как отмечалось, кремлевские документы из «закрытого пакета № 1», свидетельствующие о вине советского руководства за расстрел польских военнопленных весной 1940 г., сыграли решающую роль в Катынском деле. Более весомого аргумента, казалось бы, трудно представить. Однако вопиющая небрежность в оформлении этих документов, недопустимая для Политбюро, ошибки и противоречия в их содержании, загадочные перерывы в хранении заставляют ставить вопрос о степени надежности и достоверности информации, содержащейся в кремлевских документах.