Тайна корабельного кладбища. И я плавал по Дунаю
Шрифт:
Мальчик направился к школе. Напрямик. Через орешник. До чего хорошо продираться сквозь кусты, когда каждая ветка норовит хлестнуть тебя по лицу! А ты смело вступаешь с ними в бой: нападаешь, защищаешься и снова нападаешь. Будто и впрямь вступил в сражение с полчищами врагов. Вот только постепенно сбиваешься с прямого пути и выходишь из кустарника далеко от намеченного места.
На этот раз Ромке удалось выйти прямо к школьному забору. Правда, метров на тридцать левее потайного хода. Но это сущий пустяк. Сейчас он раздвинет доски и… Доски не раздвигались. Гвозди лежали у него в
О потайном ходе знала одна Гражина. Больше никто. Неужели она рассказала о нем кому-нибудь?
Войдя во двор, Ромка сразу понял, кто забил его лаз. Старшеклассники ремонтировали забор: укрепляли столбы, заменяли сшившие доски новыми, прибивали покрепче старые. Они, конечно, и не помышляли насолить Ромке.
— Ромка пришел! — закричал один из малышей, которые возились на опытном участке.
Начальника штаба сразу спросили, когда будет организован ударный октябрятский отряд для работы на корабельном кладбище. Он попытался уйти от ответа. Но не тут-то было. Октябрята были совершенно уверены, что без них никак нельзя обойтись. И Ромке пришлось дать честное пионерское слово и еще поклясться головой осьминога, что отряд будет создан завтра же.
— Ну и книжку я читал! — с трудом дождавшись паузы, восклицает мальчуган с толстым круглым лицом.
— Интересную?
— «Конек-горбунок»! Читал?
— Нет…
Мальчуган в восторге: сам Ромка не читал, а он читал! А ведь Ромка, по общему мнению, знает все.
— Ромас! — с криком влетает во двор взъерошенный мальчуган лет десяти. — А я тебя повсюду разыскиваю. Гражина сказала: «Найдешь — краб твой». Слушай, — отозвав Ромку в сторону, переходит он на шепот, — велела передать: пошла гулять к маяку с одним знакомым. Я тебе слово в слово! Ха? Говорит, со знакомым, а гуляет одна. Ха!
Ромка быстро прикинул: от школы до маяка километра три. Полчаса ходу на третьей скорости.
— Салют, ребята?
Не объясняя причины своего ухода, Ромка мгновенно исчезает.
…Позади остался развилок, откуда тропинка кратчайшим путем ведет к корабельному кладбищу; закончились заросли орешника. Теперь слева и справа от полевой дорожки тянутся изумрудные полотнища лугов. Ромка бежит так быстро, что ветер свистит в ушах.
«Что же могло привести дядю Балиса на маяк?» — напряженно думает он.
Высокая белая башня маяка с застекленной верандой наверху стоит среди дюн далеко выступающего в море мыса. Мыс этот похож на рог какого-то огромного животного. Потому и назвали его Жуведрос рагас. В нижнем этаже маяка прежде жил смотритель. Из его комнаты витая металлическая лесенка вела в верхнее помещение, где был установлен сильный ацетиленовый фонарь. Каждый вечер смотритель зажигал его. Маяк светил в любую погоду, помогая ориентироваться в море кораблям.
Светит он и теперь, но только сильнее, ярче. Вместо ацетиленового фонаря на маяке установлен электрический, который работает автоматически. С наступлением сумерек специальное устройство включает свет, а утром, когда земля прощается с ночью, выключает. И теперь никто уже не живет на маяке. Лишь изредка приходит сюда катер
«Сын! — как всегда неожиданно, осеняет Ромку. — Он прячет на маяке сына!»
Ромка уже не бежит, а летит. Он задыхается, пот заливает глаза. Но вперед! Вперед! Справа вырастает большой холм. На его крутом склоне отчетливо виднеется черное жерло пещеры. Той самой, где предполагал он найти стоянку первобытных людей.
Дорожка снова ныряет в кустарник, и Ромка почти сталкивается с кряжистым рыбаком. Дядя Балис!
— Здравствуйте… — опешив от неожиданности и задыхаясь, с трудом выдавливает мальчик.
— Носит нелегкая! — угрюмо ворчит тот и, не ответив на приветствие, удаляется широким шагом. Ходит он немного вразвалку. Как все рыбаки.
Ромка растерянно глядит ему вслед. Но тут из кустов высовывается рука. Сильный рывок, и мальчик, зацепившись ногами за ветки, падает в орешник.
— Ударился? — шепчет над ухом Гражина.
— Ты?! — не сразу приходит в себя мальчик.
— Я!
— А я решил — все! Фашист. Выследил и напал! — Ромка еще бледен, но говорит нарочито бодро, словно и не испугался вовсе. Поднялся, отряхнулся.
— Боялась, этот оглянется, — оправдывалась между тем Гражина. — Стоишь — глаза выпятил…
— Выпятишь тут…
— Я понимаю…
— Ничегошеньки ты не понимаешь. Он уходит, а мы разговоры разводим.
Ребята вышли из кустов. Далеко впереди виднелась широкая спина рыбака. В руках он что-то нес. Сумку или мешок.
— Пришли мы к маяку, — торопливо рассказывает Гражина. — Думала, ключ у него есть, а сына он в середине прячет.
— Ну?
— Ничего подобного.
— Не может быть! — Ромка так тверд в своих предположениях, что готов спорить с Гражиной.
— А ты там был? — недоумевает она.
— Нет.
— Тогда зачем языком мелешь?
— Ладно уж…
— На маяк даже не взглянул. Будто и нет его. Вышел прямо к берегу. За мыском. Где море клином врезается. Знаешь?
— Знаю. Рыбаки это место «тихим» называют. Дальше!
— Забрел он по колено в море и стал что-то в воде высматривать. Смотрел. Смотрел. Потом вытащил кол. А за колом потянулась веревка. А за веревкой — мешок, что ли. С берега хорошенько не разглядела.
— И? — Ромка как туго натянутая струна, как тетива от лука.
— Рыба у него там. Живая.
— Тьфу! — в сердцах сплюнул мальчик. Он ожидал услышать невесть что, а тут рыба.
— Переложил в сумку рыбин десять… И пошел обратно. Все!
— Ворует, значит?
— Что ты говоришь?
— Точно. У колхоза ворует. Прежде, до дяди Робертаса, многие рыбаки так поступали. Возвращаясь с лова, прятали часть рыбы для базара. Только давно уже этого нет. Клянусь головой осьминога!
…Следуя за старым рыбаком, Ромка и Гражина вышли на главную улицу поселка. Заметив, что дядя Балис скрылся в дверях продуктового магазина, Ромка кивнул Гражине, Она сразу поняла: не мешает узнать, какие покупки сделает рыбак.