Тайна корабельного кладбища. И я плавал по Дунаю
Шрифт:
Не подумайте только, что я какой-нибудь бесчувственный чурбан. Мне было очень стыдно. Очень. Даже плакать хотелось. Но что я могу поделать, если на свете так много интересного?! И всем хочется заняться, все узнать!
Сколько раз давал себе честное-пречестное слово стать «четверочником-пятерочником»! Не получается. Мозги у меня с дефектом. Это я серьезно говорю.
Беру, к примеру, учебник истории. Читаю. Запоминаю я быстро. Десять минут — и готово. Человек с нормальными мозгами учил бы после этого другой предмет. А я не могу. Мало мне учебника. Лезу в энциклопедию, потом еще в какую-нибудь книгу.
Так что мозги у меня точно с дефектом. То им волейбол подавай, то марки, то алхимию, то футбол, то кибернетику, то приключения всякие. А сколько книг они требуют! Ужас! Хотите верьте, хотите нет, а я без интересной книжки прямо-таки больным становлюсь. Библиотека у нас дома огромная. Так я в ней все книжки перечитал. Не меньше Женьки Новиковой. Только «Война и мир» и «Анна Каренина» мне нисколечки не понравились.
Ну, разве можно при таких мозгах хорошо учиться?
Жаль, родители не понимают этого. Им непременно пятерки подавай. А то, что я всего Шекспира прочел, не считается…
Разговор с родителями закончился так неожиданно, что я, если б не было стыдно, подпрыгнул бы до потолка. В самый напряженный момент папа вдруг сказал:
— Вот мое последнее слово. Если закончишь шестой класс без единой тройки, возьму тебя с собой в туристскую поездку по Дунаю. Все!
Видимо, он не посоветовался заранее с мамой. А то бы она вела себя иначе.
— Нет! — сразу повысила голос мама.
— Да! — сказал отец.
— Это непедагогично!
— Зато действует сильно!
— Ни за что! Лентяев и хулиганов нужно наказывать, а не манить подачками. Не пущу!
Я увидел, что папа готов уже сдаться. Он у нас хоть и глава семьи, но во всем слушается маму. К счастью, в спор вмешалась бабуля.
— Все правильно, — сказала она. — Исправит тройки — пусть едет…
По дороге в школу я четыре раза делал стойку.
Папа не архитектор, а «великий педагог». Мною интересуются министерства иностранных дел. Ужасное известие
Каникулы провел очень здорово. И все потому, что в голову мне пришла гениальная идея. Знаете, как они приходят? Главное — выбрать момент, чтобы в голове не было ни одной мысли, пусто-препусто. В этот момент оглянитесь вокруг и враз почувствуете — есть! — пришла. Верный способ.
Так оно случилось и в этот раз. Шел я по улице, не зная куда и зачем. В башке — торричеллиева пустота. До того скучно, что пулял снежками во всех встречных собак и кошек. И тут оглянулся вокруг. И увидел…
В общем пришла ко мне гениальная идея. Помчался к Петьке. Тот сразу оценил. Даже не острил. Вот как! Только заметил, что все гениальное просто. И мы стали действовать. Прежде всего заручились согласием Ивана Гавриловича. Потом собрали ребят «по цепочке». А еще через день Иван Гаврилович повел нас в лыжный поход по местам партизанских боев.
Почти неделю не были дома. Ночевали в партизанских землянках, сидели в засадах, уничтожали предателей, ходили в разведку, с боем отрывались от карателей. Иван Гаврилович — не буду называть его фамилии, она вам наверняка знакома — знаменитый
Во время похода произошла такая встреча, что мы все чуть не плакали. А «Батя» плакал. Честное слово! Случилось это под вечер. Партизанский отряд «Красный мститель» входил на лыжах в освобожденное от фашистов село. На шапках у нас — алые ленточки, у нескольких — за плечами духовые ружья. Впереди — «Батя». В военной форме. Даже с пистолетом на боку. Он у него именной. На ручке — серебряная табличка с надписью от штаба партизанского движения.
И вдруг как бросится к нему какая-то женщина. Плачет, целует, обнимает. А у «Бати» тоже слезы на глазах. Говорят они как-то непонятно.
— Аленка! Аленка! — без конца повторяет «Батя».
— Дед-мороз! Дед-мороз! — прорывается сквозь слезы у женщины.
Мы окружили их и ничего не понимаем. Наконец они пришли в сознание. Женщина повела нас к себе. Всех. Человек двадцать в дом набилось. За ужином эта самая Аленка рассказала, что живет она теперь далеко отсюда, работает инженером на большом заводе. Только вчера приехала в гости к матери. И тут такая встреча. Вышла прогуляться и увидела наш отряд, а впереди ее дорогой «дед-мороз». Словно и не прошло с тех пор почти двадцать лет.
А было вот что. В 1943 году партизаны узнали, что фашисты увозят в Германию ребятишек. Напали на эшелон. Отбили. Среди детей оказалась и девятилетняя Аленка. Ей очень понравился бородатый командир, которого она называла дедом-морозом. Это и был наш «Батя». Девочка прожила в партизанском лагере почти год. И все время в землянке у деда-мороза. Заботилась о нем как могла, за отца считала. Потом появился у партизан собственный аэродром, начали прилетать самолеты с Большой земли. Аленку отправили в Москву. Была в детдоме, училась. Больше они с «Батей» не виделись. И вдруг такая встреча!
Правда здорово? Жаль, что я так поздно родился. А то бы не меньше «Бати» орденов имел! И звездочку геройскую. Не знаю кто как, а я не могу спокойно на нее смотреть. Подумать только — Герой всего Советского Союза! Да я бы таких людей в специальную форму одел! Я бы их самыми старшими комсомольскими вожатыми назначил!
За Героем я могу весь город пройти. Иду и стараюсь найти в нем особенное, на других не похожее. Много раз ходил, ничего особенного не нашел. Это потому, что все особенное у них внутри. Некоторые ребята из нашей школы не понимают этого и говорят, что героям просто повезло. Меня как-то до того разозлила такая дурость, что пришел домой с подбитым глазом.
Закончили мы свой поход в старом замке, который стоит на высокой горе в центре нашего города. Стены замка почти совсем обвалились. Зато башня как новенькая. Когда-то партизаны в честь освобождения города под пулеметным огнем поднимали на ней красный флаг. Мы тоже развернули на верхней площадке башни, откуда виден весь город, свое пионерское знамя. Стояли долго, вскинув руки в салюте. А «Батя» держал под козырек. Прощаясь с нами, он каждому крепко пожал руку и сказал, что был счастлив командовать таким дружным отрядом. Как это ни удивительно, но в походе мы почему-то ни разу не поссорились.