Тайна короля
Шрифт:
— А это? — кивнула я на круг из шлифованной коры, где был изображен рыцарь верхом на коне. Животное высоко задрало передние ноги, как если бы наездник резко его осадил.
— Он скачет, вот, посмотрите. — Встав рядом, Омод стал передвигать вверх-вниз торчащий сбоку хвостик по идущей по краю канавке, и ноги коня начали опускаться и подниматься, создавая иллюзию того, что он скачет.
— Он действительно движется, — рассмеялась я. — Изумительно. Ваш отец гордился бы вами.
Омод с удивлением посмотрел на меня.
— Он и
— Да, простите, — спохватилась я. — И ваши учителя тоже славно потрудились над вашим образованием.
— Да, хотя их взгляды довольно устаревшие. — Ну что же, приступим к уроку?
— Вы хотите начать так рано?
— Зачем оттягивать? Чем раньше я начну и чем больше усилий вложу, тем скорее наступит результат.
— Пожалуй, вы правы, ваше величество.
Сев напротив, я невольно задержала взгляд на его лице. Казалось, прямо сейчас я смотрю в лицо брата. Он улыбнулся, и я улыбнулась в ответ, забыв о всем прочем, и всех годах, что мы провели в разлуке.
Увы, как Омод ни старался, сегодня получалось хуже, чем в предыдущие разы.
— Я же знаю, что у меня должно получиться, — раздраженно стукнул кулаком о конторку он.
— Конечно, должно, и получается, ваше величество. Вам не следует терять терпение.
— Не говорите со мной, как с неразумным, — резко повернулся он.
— У меня и мысли такой не было.
Король встал и принялся расхаживать туда-сюда. Я, сложив руки на подоле, пережидала эту вспышку с некоторым удивлением: обычно он хорошо сдерживал эмоции. Впрочем, не следует забывать, что он всего лишь юноша, хотя его поведение нередко заставляло об этом забыть.
Тут в дверь постучали, и в комнату заглянула служанка — та самая, которую мы в прошлый раз видели в кухне.
— Ваше величество, я принесла завтрак. — Она двинулась вперед, намереваясь поставить поднос на сундук.
— Завтрак? — Омод словно бы очнулся от задумчивости. — Какой еще, к Ваалу, завтрак? — взмахнул рукой он, выбив поднос.
Каша выплеснулась на котту служанки, размазавшись по ней, а остальное содержимое разлетелось по полу. Девушка застыла с расширенными глазами и вытянутыми руками так, как если бы все еще держала поднос. Король вмиг остыл.
— Прости, Ингрид. Не хотел тебя обидеть.
Лицо девушки дрогнуло, и, издав тихий полувскрик-полурыдание, она выбежала из комнаты.
Король вздохнул и, запустив руку в волосы, опустился на кровать.
— Не понимаю, как так вышло. Может, потому что я потерял контроль?
Я подошла и села рядом.
— Вы не должны корить себя, ваше величество. Каждый может потерять контроль. К тому же она слишком остро отреагировала. Тут не меньше ее вины, чем вашей.
Он поднял голову.
— Вы так меня утешаете?
— Я так говорю вам правду. Вы король, на вас большая ответственность, и простолюдинам, да и лордам тоже следует об этом помнить.
— Вы большое вспомоществование, леди Лорелея. — Он легонько пожал мне руку. —
Коротко улыбнувшись, я поднялась.
— Пойду распоряжусь, чтобы вам принесли другой завтрак и убрали все это.
Алекто шагала по коридору, чувствуя, что ее трясет. За что с ней так? Что она такого сделала? Но плакать она не станет, не дождутся.
Зло вытерев сухие глаза, она хотела свернуть к их с матерью покоям, когда услышала рыдание. В первый момент она даже подумала, что все же расплакалась. И только во второй поняла, что плачет кто-то, кто сидит, свернувшись клубочком, в углу.
— Эй, что с тобой? — позвала она, по наряду поняв, что перед ней служанка.
Та подняла голову, и Алекто пришла к выводу, что девушка предается этому занятию уже довольно долго, ну или же очень усердно: лицо так опухло от слез, что было малоузнаваемым.
— Простите, миледи… — Девушка попыталась подняться, но Алекто жестом ее остановила. — Нет, сиди, ничего страшного. — И, подобрав подол, опустилась рядом.
— Что случилось?
В ответ служанка зашлась икотой, в промежутках пытаясь объяснить, из-за чего плачет, но Алекто разобрала только "король" и "каша".
— Так ты плачешь из-за не получившейся каши?
Та замотала головой.
— Нхет, — девушка провела рукой под носом, из которого непрерывно текло, и попыталась пояснить, но вышло опять лишь неразборчивое бормотание вперемешку с рыданиями.
— Ладно, — мягко остановила ее Алекто. — Мой день тоже не задался. Эти выдры в рабочей комнате… — Она умолкла и порылась в своем кошеле в поисках носового платка.
Вместе с ним пальцы нащупали что-то твердое, и на ладони Алекто опять оказалась четырехголовая фигурка. Ее Алекто спрятала обратно, а платок протянула служанке.
— Держи, эта каша не стоит того, чтобы ты из-за нее плакала.
— Стоит, — возразила девушка. — Только он и стоит.
Почему она отозвалась о каше в мужском роде, Алекто раздумывать не стала. Вместо этого подумала, что не стала бы плакать, если бы родилась такой красивой, как она: несмотря на последствия плача, было видно, что девушка хорошенькая. Впрочем, неизвестно что лучше — родиться хорошенькой или знатной, как Алекто. В обеих будто чего-то недоставало. Лучше бы и то, и другое, но Праматери виднее.
— В любом случае из твоего положения есть выход, — заметила она, задумавшись над своими заботами — ночным посещением и тем, что только что произошло у королевы.
— Какой? — Девушка подняла голову.
— Не знаю, но какой-то точно есть. Он всегда есть.
Девушка грустно опустила голову, но плакать перестала: те слезы, что были, скатывались скорее потому, что уже вытекли.
— Простите, леди, — служанка поднялась, опираясь о стену, и Алекто увидела, что ее котта чем-то заляпана.