Тайна короля
Шрифт:
ГЛАВА 15
Остаток вечера накануне прошел весело. За песенной забавой король, казалось, развеялся и окончательно забыл о своих мрачных думах. Лишь под конец он спохватился, что должен был сделать какое-то дело, но опоздал, и это ненадолго вернуло серьезное выражение на его лицо. Однако спать он отправился в хорошем расположении духа.
Мне же пришли совершенно неуместные мысли. Я вдруг представила, как было бы, если бы мы с Алекто, Каутином и Эли остались при дворе. Или если бы Омод смог жить какое-то время в году
Укладываясь спать, я продолжала думать об этом и еще о том, как скажу завтра Алекто о посещении столицы. Она так ворочалась на второй половине постели и вздыхала, что эта новость могла бы ее порадовать.
Заснула я легко и крепким сном, а проснулась от легчайшего прикосновения к лицу. Или даже тени этого прикосновения, настолько невесомого, что могло показаться, будто это лишь рассветные лучи, проникающие через окно. Но мужчина, дрожавший легкой дымкой в паре ярдов от кровати, явно лучом не был. Сжавшись в первый миг, я повернулась к Алекто. Она наконец-то уснула, и лицо было спокойным и бледным.
Несмотря на то, что в соседней комнате, куда я тотчас прошла, еще сохранялось тепло от очага, меня бил озноб.
— Зачем ты пришел?
Бодуэн стоял спиной ко мне и смотрел туда, где среди пепла вспыхивали редкие искры.
— Ты знаешь, зачем.
— Почему ты мучаешь меня? Алекто не то, что ты думаешь. И к чему тебе она? Зачем тебе теперь все это, когда сам ты…
Бодуэн обернулся, и слова застыли у меня на губах.
Он смотрел еще какое-то время, и мерцающая радужка, казалось, навсегда впечаталась в мои глаза. При виде этой серой фигуры в холодном утреннем свете я вдруг почувствовала, как меня потянуло куда-то. К двери, которую я закрыла семнадцать лет назад.
— Что ты знаешь о Праматери, Хамелеонша?
— О чем ты?
Тот, кто был когда-то мужчиной, внимательно и как-то устало смотрел на меня.
— То же, что и все: соединившись с Огненным Богом, она многие века назад породила Покровителей, тем самым положив конец темным языческим временам. Впрочем, язычники еще какое-то время продолжали приносить ей жертвы, пока эти обычаи окончательно не отошли в прошлое.
Бодуэн посмотрел на свою ладонь, и я невольно отступила, заметив, как на ней начал заворачиваться маленький вихрь пепла, складываясь в какую-то фигуру.
— А что еще ты знаешь? — Он с таким интересом смотрел на свою руку, словно и сам не догадывался, что сейчас произойдет.
— Больше ничего, — я против воли сделала шаг вперед. — Ты же знаешь, что образованием я никогда не отличалась.
Бодуэн поднял глаза, и я увидела, как фигурка оформилась в женскую, а по ладони, там, где в центре должны были находиться ноги, пошли огненные трещины.
— Что ты хочешь мне сказать?
— Что незнание опасно. Ты ведь не стала бы кормить соловья мясом? Как не предложила бы собаке птичье угощение?
— Кто собака, и кто соловей?
— Ты
Он перевел глаза на закрытую дверь, и я попятилась, встав так, чтобы оказаться между ним и ею.
Он двинулся на меня, и я вдруг почувствовала, как по телу поднялся жар, которого я не чувствовала уже много лет. Вообще-то единственный мужчина, к которому я его когда-то чувствовала, был теперь передо мной и был нечеловеком. Когда между нами осталось всего ярда два, он остановился, и исходившее от него легкое сияние на миг погасло. Этого мига хватило, чтобы я увидела обычного мужчину.
Фигурка на его ладони рассыпалась пеплом, и вместо нее осталось лежать что-то плоское и острое. Он сделал последний шаг. Словно какая-то сила заставила меня стоять неподвижно, пока его пальцы легко касались моей руки.
— Омод не твой брат.
Я очнулась резко, как ото сна.
— Что?
— Я вижу, какими глазами ты на него смотришь. В этих глазах много неправды. Он не твой брат. Пелена мешает тебе увидеть истину.
— Истину, — повторила я.
Он отпустил руку, и я почувствовала в ней что-то. Это был нож. Даже спустя семнадцать лет я не спутала бы его ни с каким другим.
— Нож твоего брата должен быть у тебя, — произнес Бодуэн. — Но Омод не твой брат, — повторил он.
Я сжала подарок.
— Сперва ты решил отнять у меня Алекто, теперь Омода…
— Ты не знаешь, что делаешь.
— Убирайся, — прошипела я. — Я тебя на боюсь. — Резко попятившись, я вернулась в комнату и захлопнула дверь.
— Вы, похоже, сегодня не в духе?
Алекто посмотрела на леди Рутвель.
— Мне плохо спалось.
— Быть может, игры или рукоделие вас развлекут? Или прогулка на свежем воздухе?
— Прогулка? — Алекто задумалась, и в голове начал оформляться план. Еще одной ночи, как сегодня, полной напряжения, ворочания с боку на бок и ожидания вторжения незнакомца, она не выдержит. Нужно понять, что ему от нее нужно. И единственная связующая ниточка — та четырехголовая фигурка. Алекто все же должна разыскать этого Старого Тоба и узнать, что ему известной о "твари о четырех головах".
— Вы правы, леди Рутвель, — медленно произнесла она. — Прогулка, наверняка, могла бы помочь. Я имею в виду прогулка… не по замку.
Леди Рутвель склонила голову в знак того, что слушает.
— Столица…
Фрейлина тотчас отодвинулась.
— Вы знаете, леди Алекто, что ваша мать этого не позволит.
— В прошлый раз я поступила необдуманно, — поспешно продолжила Алекто, — но я хотела бы показать, что мне можно доверять. И если бы меня взялась сопровождать дама, которая внушает доверие, то это могло бы изгладить то неприятное впечатление. Боюсь, что когда праздники закончатся, и я вернусь домой, все, что мне останется, это перебирать в памяти приятные моменты. И я хотела бы, чтобы столица оказалась одним из этих приятных моментов.