Тайна короля
Шрифт:
— Леди Алекто? Почему вы не в рабочей комнате? Ваш брат сказал, что вы покинули ее, — к ним приближалась леди Рутвель.
Алекто тоже поспешно поднялась.
— Мне… стало холодно, и разболелось горло. Там приоткрыто окно.
— Мы можем прикрыть его. Идемте.
— Нет, — резко ответила Алекто. — То есть я хотела сказать, что желала бы вместо этого погреться возле жаровни.
Фрейлина посмотрела на служанку, и та быстро опустила глаза.
— Что ж, тогда давайте я составлю вам компанию.
— Благодарю, леди Рутвель.
Обойдя
Леди Рутвель посоветовала подышать над одной из ламп, фитиль которой был погружен в благовонное масло. Якобы, это помогает от горла. Алекто не знала, что там насчет горла, но вот развеяться это помогло.
В обед они зашли к леди Рутвель, та взяла какую-то корзинку, и они отправились в галерею. Но войдя туда, Алекто попятилась. В галерее сидели те же дамы, что и в комнате королевы. Только вместо рукоделия в руках и подолах у них были орехи в скорлупе. А одна держала изящные серебряные щипцы, такие прекрасные, что их было видно издалека.
— Кажется, я позабыла, что мне нужно докончить одно дело, — пробормотала Алекто.
— Вы, наверняка, можете закончить его чуть позже, — подтолкнула ее вперед леди Рутвель. — А сейчас будьте добры составьте нам компанию.
— Кажется, на вас не хватило орехов, — не поднимая глаз, заметила одна из фрейлин, когда они проходили мимо.
— Ничего страшного, леди Элейн, мы захватили с собой, — сладко пропела леди Рутвель, откинув ткань с корзинки для рукоделия на своем локте, в которой, к удивлению Алекто, действительно нашлось около дюжины крупных крепких орехов.
— И места тоже, — вставила другая.
— Это потому что вы, леди Томасина, очень широко расправили подол. Но, уверена, если вы проявите воспитание, которым так славитесь, то мы с леди Алекто легко уместимся.
Та смерила леди Рутвель высокомерным взглядом, но все же отодвинула платье. Алекто заметила, что леди Элейн, сказавшая про нехватку орехов, бросила на подругу уничтожающий взгляд, и леди Томасина отвела глаза.
Когда они устроились, леди Рутвель принялась ловко вынимать из своей корзинки один за другим орехи. Алекто прямо-таки чувствовала, как все провожали взглядами орехи, которые с легким стуком соприкасались с бортиком, но леди Рутвель, казалось, ничего не замечала и продолжала свое занятие так спокойно и деловито, что Алекто еле удержалась, чтобы не поторопить ее.
— Не могли бы вы подать мне щипцы для колки, леди Алекто, — произнесла она так, будто не происходило ничего особенного.
Но стоило Алекто начать подниматься, как щипцы, которые были одни на всех, оказались перехвачены одной из фрейлин.
— Боюсь, у нас очередь, леди Рутвель, — ангельски заметила леди Элейн.
— Ничего страшного, — весело ответила леди Рутвель и, к изумлению Алекто, извлекла из своей корзинки еще и щипцы, пусть и далеко не такие изящные, как общие, и с короткими ручками, но вполне рабочие.
Алекто
Следующие четверть часа прошли в тишине, нарушаемой лишь хрустом скорлупы, и любезными замечаниями фрейлин, которыми те сопровождали передачу друг другу щипцов. Все это походило на некий ритуал, от которого у Алекто разболелась голова. Еще никогда в жизни ей не казалось столь важным колоть орехи. У нее даже начали дрожать руки.
— Похоже, ваши щипцы весьма неудобны, леди Рутвель, — заметила леди Элейн. — Их, верно, ковал какой-то кузнец, а не мастер.
Увы, ее замечание попало в цель: приходилось прикладывать большое усилие, чтобы расколоть скорлупу, да и орехи постоянно выскальзывали из захвата. Алекто почувствовала раздражение на леди Элейн.
— Это никак не скажется на вкусе плодов, зато воспитает в нас с леди Алекто терпение и трудолюбие.
Леди Элейн хотела заметить что-то еще, но тут один из зверьков, прогуливающихся по галерее, вспрыгнул ей на колени, верно, заинтересовавшись драгоценным камнями, украшавшими ее пояс, и фрейлина, вскрикнув, вскочила. Скорлупа посыпалась на пол, зверек тоже упал, а вот пятно на груди фрейлины осталось.
— Ох, Элейн, лучше не пытаться оттереть, а сразу обратиться к слугам, — сочувственно заметила леди Томасина.
Леди Элейн, которая все же попыталась счистить грязь, вынуждена была признать ее правоту и вскоре раздраженно удалилась на поиски средства спасения платья.
Алекто в очередной раз попыталась раскусить щипцами орех. Он особенно упорно не поддавался, постоянно ускользая от нее. Пальцы сорвались, и она отдернула руку, на которой остался след.
— Вот, — раздалось вдруг рядом, и к ней протянулись щипцы, те самые, серебряные, — с ними должно быть удобнее.
Сказав это, молоденькая фрейлина проворно вернулась на свое место, как если бы опасалась осуждения подруг, но остальные фрейлины сидели, не поднимая глаз и занимаясь своими орехами, словно ничего не произошло. Алекто повернулась к леди Рутвель и заметила улыбку в уголках губ фрейлины, которая не глядя на нее ловко освобождала ядра от скорлупы.
Алекто вставила последний орех в щипцы и с облегчением его раскусила.
Услышав шаги, Ингрид подняла голову и снова быстро ее опустила.
— Это на обед? — кивнул Омод на стол, где в большой миске под полотенцем отдыхало тесто.
— На ужин, ваше величество. Дамы сейчас изволят колоть орехи на пирог, который подадут вечером к столу.
— Прости, что был груб сегодня, — произнес он, накрыв руку, которая толкла в ступке пряности.
Ингрид подняла глаза, и он склонился ниже.
— Ты плакала?
— Ты никогда раньше со мной так не говорил, — тихо произнесла Ингрид.
— Да, знаю.
— В эти дни ты изменился.