Тайна короля

Арк Ева

–У родственников в провинции. А потом в двенадцать лет меня обвенчали с Тьерри де Буссэ, моим кузеном.

Некоторое время сёстры с жадным любопытством разглядывали друг друга, пока бабушка Луизы снова не спросила:

–Вы в трауре?

–Я – вдова.

–А я замужем за графом де Сольё.

–Надеюсь, Бог послал вам много детей.

–Только сына и дочь.

–И мне – тоже, а ещё четверо внуков, но они от дочери. Мы с сыном приехали в Париж, чтобы навестить Мадлен.

–Познакомьтесь, сестра, с моей внучкой мадемуазель де Монбар и её братом господином де Монбаром, – спохватилась графиня.

Луиза и Шарль поспешили поклониться Элен, хотя в первый раз слышали, что у их бабушки есть сестра.

Довольно хорошей фигурой и чертами лица госпожа де Буссэ походила на донну Марию. Однако её уродовало коричневое пятно почти во всю щёку.

–А меня, матушка, Вы не хотите представить графине де Сольё? – неожиданно раздался сзади вкрадчивый голос.

Во взгляде Элен мелькнуло беспокойство.

–Позвольте представить Вам моего сына господина Пьера де Буссэ, и моего зятя мэтра Франсуа Жилема, королевского нотариуса, – снова овладев собой, послушно произнесла она.

Посмотрев на неприятного незнакомца, который оказался её родственником, Луиза поразилась произошедшей в нём за какие-то считанные секунды перемене. Так, на лице у Пьера де Буссэ возникло явно несвойственное ему любезное выражение и его манеры тоже сделались гораздо учтивее. Поцеловав руку донны Мари, вздрогнувшей от его прикосновения, он кисло-сладким голосом сказал:

–Счастлив наконец-то встретиться с Вами, госпожа графиня!

Вслед за ним толстяк Жилем заметил:

–А я уже как-то имел счастье видеть Вас, сударыня, в Плесси-ле-Тур.

–Но я совершенно не помню Вас.

–Это не удивительно. Мне тогда было всего семнадцать и я помогал моему отцу, мэтру Николе Жилему, нотариусу и секретарю короля, проживающему на улице Сент-Антуан в Париже. По своим делам он приехал в Плесси и взял меня с собой, чтобы я увидел двор Карла VIII. Вот тогда мне и довелось присутствовать с отцом на королевском суде…

–Действительно, это было так давно, – поспешно произнесла графиня де Сольё. – Поэтому не стоит ворошить прошлое.

Пока его шурин беседовал с донной Марией, Пьер де Буссэ, буквально, пожирал глазами Луизу. После чего заметил:

–Надеюсь, теперь мы будем часто видеться, дорогие племянник и племянница!

Однако при этом он опять посмотрел на девушку. Заметив это, Шарль насмешливо шепнул ей:

–Поздравляю тебя, сестрица! Кажется, ты произвела впечатление на этого урода!

–Где Вы остановилась, сестра? – спросила тем временем графиня де Сольё.

–В доме моего зятя на улице Сент-Антуан.

–А я – у банкира де Нери на улице Розье. Приходите завтра к обеду.

–К сожалению, утром я с сыном уезжаю в Дижон по судебным делам.

–Мы начали процесс против родственников моего покойного деда, – пояснил де Буссэ, – которые до сих пор не вернули матушке часть её наследства.

Кивнув на прощание Элен, донна Мария прибавила:

–Надеюсь, ещё увидимся!

Когда они уже вышли из лавки, Луизе почудилось, будто госпожа де Буссэ тихо произнесла:

–А надо ли?

Прежде, чем сесть в носилки, графиня де Сольё сочла нужным пояснить внукам:

–Я думала, что Элен умерла, поэтому ничего не рассказывала вам о ней.

После чего задумчиво добавила:

–Странно, я словно увидела себя в кривом зеркале.

Если Шарля вполне удовлетворило объяснение донны Марии, то Луиза не могла понять, почему её бабушка даже не пыталась разыскать свою родную сестру. Тем более, что Элен, в отличие от её сына, понравилась девушке. Впрочем, вернувшись на улицу Розье, где их ожидал портной Нери, Луиза вскоре забыла о Пьере де Буссэ и его матери.

Однако прошла целая неделя, прежде чем графиню де Сольё с внуками пригласили во дворец Турнель, получивший своё название из-за большого количества башен. Его территория представляла собой огромный четырёхугольник, расположенный между улицами Святого Антуана, Турнель, Тюренн

и улицей Святого Жиля. На более чем на двадцати арпанах помещались двадцать часовен, многочисленные дворы, парильни, двенадцать галерей, два парка, шесть огородов и обработанные поля, не считая других строений. Так, приблизительно шесть тысяч человек могло жить там без всяких стеснений. Но Луиза и её спутники не могли в полной мере оценить этот широко задуманный ансамбль из-за того, что им долго пришлось искать главный вход во дворец. Королевская резиденция состояла из отдельных зданий, соединённых крытыми галереями: старого заброшенного флигеля, примыкавшего к Сене, уютного особняка, обращённого к садам возле реки, где поселилась молодая королева, и жилища короля, окна которого выходили на улицу Святого Антуана. В конце ведущей туда галереи их ждала баронесса де Оре. Поздоровавшись с невесткой, донна Мария затем в последний раз придирчиво окинула взглядом внуков. Сатиновое платье горчичного цвета, сшитое портным по последней моде, очень шло к золотисто-каштановым волосам Луизы. Правда, его вырез был довольно смелым, а чепчик с наколкой, так называемый арселе, едва прикрывал темя, зато свисавший сзади чехол подчёркивал статную осанку девушки. На Шарле же был белый шёлковый пурпуэн, из-под которого виднелся воротник рубашки из тонкого полотна, и чёрный плащ до колен, а на самой графине де Сольё – бордовое бархатное платье со шлейфом.

От волнения Луиза мало что замечала вокруг, хотя время от времени её взгляд выхватывал то фрагмент красочной фрески, то затканную золотыми и серебряными нитями шпалеру. Наконец они оказались в просторной приёмной с высокими окнами и вымощенным чёрно-белыми плитами полом. Переговорив с дежурным офицером, Изабель сказала свекрови:

–Я подожду Вас здесь, матушка.

Когда двери закрылись за её спиной, Луиза поняла, что очутилась в королевской опочивальне. Посредине на пурпурном ковре возвышалось огромное ложе под круглым балдахином. Его полог, как и покрывало на кровати, был сшит из блестящего тёмно-синего шёлка, затканного золотыми лилиями. Справа возле окна с открывавшимися внутрь ставнями тихо переговаривались двое мужчин. Старшему из них было за сорок, а второму – чуть меньше. Боком к ним, между кроватью и камином с выбитым на мраморном щите дикобразом стояло широкое кресло. В нём, сгорбившись, сидел краснолицый, курносый старик с пегими волосами до плеч. Он был одет в чёрную бархатную шляпу, украшенную круглой золотой медалью, и тёмно-вишнёвое пальто с меховым воротником, из-под которого виднелась цепь ордена Святого Михаила.

–Сир, госпожа де Сольё, – почтительно произнёс офицер, в то время как Луиза и Шарль вслед за бабушкой преклонили колено.

Король поднял голову и усталый взгляд его выцветших голубых глаз, как показалось дочери барона де Монбара, остановился прямо на ней. Это продолжалось не более нескольких секунд. Затем Людовик ХII обратился к донне Марии:

–Вы, кажется, обладаете правом табурета, графиня?

–Да, сир. Это право даровал мне Людовик ХI.

Слегка поморщившись при упоминании имени своего покойного тестя, король распорядился подать донне Марии стул и продолжил разговор:

–Когда же мы виделись с Вами в последний раз?

–Почти восемнадцать лет назад, сир.

–Да, да, я вспомнил, – кивнул король. – Однако с тех пор ни Вы, ни граф де Сольё ни разу не появлялись при дворе, хотя могли бы рассчитывать здесь на самое высокое положение.

–Благодарю Вас, сир, но я была в достаточной мере вознаграждена покойным королём Людовиком, а мой муж в молодости принял участие в стольких сражениях, что всю оставшуюся жизнь предпочёл провести в тишине и покое.

–Ну, что же, граф де Сольё заслужил это право, потому что воспитал прекрасного сына. Барон де Оре – один из самых преданных наших вассалов.