Тайна костяного гребня
Шрифт:
— Нет, нисколько не возражаю, — ответил я.
Станислав Борисович спустился в яму и аккуратно извлек откопанный мной предмет. Это оказался двусторонний гребень, часть зубчиков которого были отломаны.
Станислав Борисович аккуратно очистил гребень от земли… и вдруг ахнул!
— Что такое? — спросил Левон Гургенович.
А студенты и Ванька подались поближе.
Станислав Борисович молчал некоторое время, потом медленно протянул гребень Левону Гургеновичу.
— На, посмотри. И посмей утверждать после этого, что моя теория неверна.
Левон Гургенович взял гребень, внимательно на него посмотрел — и тоже ахнул.
— Вот это да!.. — сказал он. — Вот это да!
— Да что там такое? — не выдержав, мы с Ванькой спросили одновременно. По-моему, с нашими голосами слился
Левон Гургенович повернул гребень так, чтобы было видно всем, и стал объяснять:
— Вот, смотрите. Округлые изгибы по бокам, эта сторона чуть заужена, тут зубчики — крупные и редкие, а с этой стороны — почаще. Все признаки новгородской работы, новгородского стиля. Но главное — рисунок на гребне: русалка с рогом изобилия. Такого рисунка на гребнях не попадалось никогда, вы слышите, никогда! Чаще всего, насколько вы помните, на новгородских гребнях мы встречаем так называемый глазковый узор, символизирующий солнце, иногда попадаются другие изображения, но чтобы русалка, да еще с символом плодородия… Мы знаем отношение к русалкам, да и к языческим символам плодородия тоже, поэтому для женщины — что для девицы, что для замужней — появиться с подобным гребнем в волосах было бы… гм… ну, несколько вызывающе, а то и не очень пристойно. Трудно себе представить, чтобы женщина носила гребень с таким рисунком в православном городе, а то и в церковь с ним заходила, это был бы вызов… или, если хотите, намек для молодых людей. Намек, который могли превратно истолковать. Изображения русалки с символами плодородия мы встречаем на нашейных украшениях и на нагрудных пластинах, которые надевались раз в год, в дни праздника русалий на Ивана Купалу. После нескольких ночей гуляний и купаний участники празднеств, скорей всего, снимали эти украшения и прятали до следующего года. Но такой рисунок на гребне, выставляемом напоказ!.. Да, этот гребень — уникум, единственный в своем роде! Не знаю, найдут ли когда-нибудь еще подобный ему или нет, но пока он — один на весь мир! И во многом переворачивает современные представления о быте наших предков! А ты, Борис, одной этой находкой вошел в историю археологии!
Наверное, я был пунцово красный от смущения — и при этом мне казалось, будто я в небесах парю. Вот это да! В первый раз копнул — и выкопал такое! Мне безумно хотелось немедленно продолжить раскопки и перерыть всю поляну.
Но уже вечер подступал, да и понятно было, что с наскоку такие раскопки вести не стоит.
И тут послышалось тарахтение мотора — на сей раз знакомого.
— Это отец! — завопил Ванька и помчался к берегу.
Отец, увидев нас и услышав Ванькины вопли, повернул в бухточку.
— Ну, как мои сорванцы? — крикнул он, вылезая из катера. — Не надоели вам?
— Наоборот! — весело отозвался Левон Гургенович. — Помогли нам сделать несколько находок. А вам старший только что совершил настоящее открытие!
— Понимаешь, папа, — затараторил Ванька, — мы с Сашкой, — Александра он уже запросто называл Сашкой, — нашли древний перстень с особой печаткой, а Борька вообще только что отрыл такое, такое, что мы все попадали! Понимаешь, вот этот гребень с непристойной русалкой, его, значит, могла только такая тетка носить, которая язычницей была и участвовала в русалиях, и вообще не боялась священников в их карательными отрядами, а значит, Борька попал в историю археологии, потому что этот гребень — единственный на весь свет, и из-за него все археологи свихнутся, и…
— Погоди, погоди, — остановил его отец. — Чуть помедленней, чтобы я получше понял.
Станислав Борисович и Левон Гургенович принялись объяснять отцу, что и как, и он в конце концов разобрался.
— Ну и ну!.. — сказал он, покачивая головой. — Впрочем, я всегда говорю, что моим сыновьям палец в рот не клади. Они — удивительные везунчики, в любом деле…
— Папа! — сказал я. — Можно мы здесь останемся, хотя бы на день? Чтобы завтра с утра вместе со всеми взяться за раскопки, с самого начала?
Отец засмеялся.
— Я так и подумал, что вы захотите остаться. Поэтому я сперва побывал дома и прихватил ваши спальные мешки и кое-какие продукты, чтобы вы могли
— Нисколько не против! — заверили они.
— Тогда я проплыву до лагеря и выгружу амуницию и продукты.
— И останетесь с нами поужинать, надеюсь?.. — сказал Левон Гургенович.
— Нет, — отец поглядел на небо. — Уже темнеет, так что лучше я домой отправлюсь. Как-нибудь в другой день, завтра или послезавтра, я присоединюсь к вам, и мы хоть до утра просидим, а сейчас у меня дел много.
И он, спустившись к катеру, поплыл к лагерю, а мы пошли по берегу.
Отец привез нам не только спальные мешки, но и свитера — на случай, если ночь выпадет неожиданно холодной, и купальные полотенца, а в общий котел — полмешка картошки, малосольные огурцы, кабачковую икру и несколько кусков солонины из лося. Такую лосятину проварить вместе с картошкой — пальчики оближешь, и соли в картошку добавлять не надо.
Выгрузив все это, отец отказался от повторного приглашения на ужин и уплыл.
А мы, по нашему с Ванькой предложению, сразу стали готовить лосятину с картошкой, в самом большом котелке.
Принесли воду, поставили воду с солониной на огонь и всей компанией уселись чистить картошку.
— Ну? — вернулся Станислав Борисович к теме дня. — Теперь ты согласен с моей теорией?
— Не просто согласен! — ответил Левон Гургенович. — Завтра я буду рыть ту поляну усердней всех!
— Вот так-то! — Станислав Борисович засмеялся. — Убедил тебя, Фома неверующий!
— Прошу заметить, — сказал Левон Гургенович, — что как раз неверующие чаще всего и оказываются самыми верными. Тот же апостол Фома. Да, он требовал от Христа доказательств, что тот умер и воскрес, и даже в его рану персты возложил. Но, убедившись — на опыте, так сказать — в истинности Воскресения Христа, он оказался чуть ли не самым мужественным, стойким и последовательным из всех апостолов. Когда говорят «неверующий Фома», то об этом моменте почему-то забывают. И кстати, ты обратил внимание на то, что подобный гребень его хозяйка просто так не потеряла бы на берегу? Гребни хорошей работы в то время немало стоили, а этот еще с особым изображением, сделанным, скорей всего, на заказ… Так что, возможно, ты прав, с хозяйкой гребня стряслось что-то неожиданное… Впрочем, завтра начнем разбираться. Я чувствую, что мы можем застрять здесь и дальше уже не двинуться…
И они действительно застряли в наших краях. Но об этом чуть позже. А пока мы замечательно поужинали, гитара откуда-то появилась, студенты играли на гитаре и пели всякие песни. В общем, мы праздновали успех и спать легли очень поздно.
Помню, я проснулся с первыми лучами солнца и вылез из спального мешка. Вокруг было тихо, все похрапывали и посапывали. Я поднялся на взгорок, чтобы окинуть взглядом окрестности.
Розовые отсветы восходящего солнца лежали на воде, казавшейся совсем неподвижной. Справа я видел нашу полянку, а слева, у оконечности мыска, виднелась моторка двух рыбаков. Я не видел, закинуты у них удочки или нет, но, наверно, были закинуты — с валунов, как я им и советовал.
Один из них, молчаливый, как раз разводил костер. Потом он встал и немного смешной, вперевалочку, походкой пошел с котелком к озеру. Зачерпнул воды, вернулся…
А наш лагерь уже просыпался. Все вставали бодрыми и свежими, и, хоть сна нам выпало с гулькин нос, все рвались в бой.
Мы наскоро позавтракали, и уже к семи утра закипела работа.
Надо сказать, мы сами не ожидали такого успеха. Хотя зрелище, которое открывалось перед нами, когда мы поднимали слой за слоем и перекапывали квадрат за квадратом, было жутким. Это было зрелище большого побоища. Мы находили скелеты, мужские и женские, с пробитыми черепами, с перерубленными костями, разбитыми бердышами позвоночниками… Нашли мы и следы четырех больших костров — но были это костры участников русалий или на этих кострах людей сожгли, сказать теперь было невозможно. Впрочем, Станислав Борисович и Левон Гургенович собрали весь пепел и всю золу, которые мы смогли найти, надеясь на химические анализы: эти анализы вполне смогут показать, считали они, сгорало в костре что-то живое или нет.