Тайна Лысой горы
Шрифт:
—Мое место! Кто рядом станет — три щелбана вне очереди.
Каждый возмущался про себя, но помалкивал: с Кулаком спорить — головы не сносить.
А клев все не шел. Я начал нервничать, и скоро, смотав удочку, пошел вверх по течению. Дойду, думаю, до камышей — может, там повезет. Только леску распустил — слышу тарахтенье за спиной. Оглянулся я и вижу, что подкатывает к моим камышам брезентовый автомобиль. Вышел из машины бородатый дядька, а второй стал ему подавать мешки, лопату, кетмень и огромный сачок.
—Чего здесь делаешь, браконьер? Дуй отсюда, да поживее!
Я опешил.
— Я ведь на одну удочку ловлю... Турнир у нас...
— Хочешь, чтобы мы в школу сообщили, как их пацан истребляет народную рыбу?
Я краснел и не находил что ответить. Они захохотали. Бородатый сказал:
— Ладно, попугали и хватит. На первый раз, считай, дешево отделался. Никому тебя не продадим, но и ты, смотри, помалкивай. Мотай поживее — один плавник здесь, другой — там. — И он показал в сторону озерка.
Я вновь смотал удочку. Настроение было препаршивое. Пока я вот так разгуливаю, ребята, поди, по кукану целому наудили. Вот ведь принесло этих двоих.
Бородатый, тем временем загребая кетменем, рубил земляную перегородку, а второй орудовал лопатой. И тут я понял их хитрый замысел. Так вот, значит, как они собираются рыбу ловить! Ведь если разрубить насыпь, вода быстро уйдет из коллектора и рыба останется в плену у тины. Эдак можно все озерцо слить и сто мешков рыбой набить! Я отшвырнул удочку и бросился к ним:
— Что же вы делаете, вода уйдет, рыба вся погибнет!
Бородатый застыл с поднятым кетменем. И смотреть на него такого было, честно говоря, страшновато... Мне показалось вдруг, что он замахивается не на узкую насыпь, которая держала воду в узде, а на все наше озерко — на рыбу, на воду, на все наши будущие рыбалки.
Бородач зарычал, будто мотор его драндулета:
—Карим, займись этим сопляком — не то я за себя не р-р-р-ручаюсь!
Свирепо глядя исподлобья, тот направился ко мне. Я побежал и еще долго слышал их победный смех.
—Сервер! — закричал я. — Юрка! Кулак! Скорее, ребята!
Сервер зло зашкворчал:
—Чего разорался? Рыбу распугаешь...
—Кончай ловить... Там браконьеры! — я выхватил удочку из рук Сервера, выдернул крючок из воды.— Насыпь разрывают. Сейчас воду будут спускать!
Сервер побледнел и шепнул:
—Не ори — они узнают, что нас много. У меня есть план... Значит так: мы все будем браконьеров задерживать, а ты, Пескарь, за батей в поселок беги, он ведь у тебя инспектор рыбоохраны?
—Общественный! — кивнул второклассник Колька Воропаев. Пескарем мы его за щуплость кличем.
—Это все равно... Беги... Только, гляди — мы больше часа не продержимся.
Пескарь скрылся за холмом, мы поспешили к насыпи.
—Вон они! — показал я издалека.
Браконьеры тоже заметили
—Ага! — закричал бородатый. — Теперь сразу пятеро!
Мы переглянулись. Сервер пригляделся:
—Не поселковые это, чужие.
—Из города приехали,— кивнул я.— Ближе подойдем?
Мы хорошо видели, что насыпь уже сильно разрыта, вода, всхлипывая, сбегала вниз, к оврагу. А наш прожорливый овраг и десятью озерами не напоишь. У ног браконьеров громоздилась уже солидная кучка сазанов.
—Что делать? — шепнул я Серверу. — Разве ж таких бугаев задержишь...
— Не возникай, Балтабаев! — шикнул Сервер, — Возьмем не числом, а умением.
И он закричал:
— Вы откуда, граждане-браконьеры? За что озеро наше выпить хотите?
Бородатый сжал ручку кетменя и процедил:
— Исчезни, пацан! Хуже будет…
— Верно! — подхватил Сервер.— Хуже будет... вам. Хотите, Уголовный кодекс помогу в памяти освежить?
— Убирайтесь! — рявкнул бородач, потеряв терпение. — Вот кетменем по башке освежу — будете знать.
И вдруг самый сильный из нас, Кулак, испуганно дернулся и зашептал:
— Уходить надо, ребята! Куда нам с ними тягаться!
Я бы не сказал, что грудь каждого в эти минуты распирала смелость, но непривычно пугливый голос Кулака почему-то вселил в нас уверенность. Быть может, потому, что никогда раньше Кулак не пугался, а пугал. Я с удивлением вгляделся в Ваську и мне вдруг показалось уже совсем невероятное — будто он стал чуть ниже ростом. Но Васька Васькой, а надо было что-то предпринимать — озерко наше, рыба погибали на глазах. Поэтому я нагнулся и поднял с земли твердый комок сухой глины:
—Все равно не дадим хозяйничать тут! Лучше сами уезжайте.
И швырнул комок в бородача. Он ловко отбил атаку широкой стальной ладонью кетменя. И тогда мы обрушили на них лавину глины. Дядьки здорово разозлились и даже погнались было за нами. Да только куда им в своих огромных сапожищах за нами, финалистами турнира, бегать. Пустая затея. Они, чертыхаясь, возвращались, а мы шли следом и вновь атаковали неприятеля.
Браконьеры скоро поняли, что в таких сложных условиях не порыбачишь. Бородач уверенно подошел к куче выуженных сачком сазанов, отложил в сторону пять здоровенных рыбин и закричал:
—Пацаны, ваша взяла. Давайте поладим миром, по-хорошему. Поделимся по-братски. Вот вам каждому по штуке. Глядите — акулы, а не сазаны. Берите и тащите
поскорей на кухню к своим мамкам — уху стряпать!
Неожиданно для всех нас Кулак жарко зашептал:
—Ребята, а ведь дяденьки дело говорят. Давайте возьмем, а? Ведь никто не узнает... И все сразу станем чемпионами — вон какие рыбины!
Мы онемели, услышав такое. И тогда Кулак, не дожидаясь нашего ответа, замахал руками и закричал: