Тайна Лысой горы
Шрифт:
— А я не понимаю, зачем нам Акрам про эти чайные гонки рассказал – у нас ведь не корабль, а класс, не матросы…
— Зато ты, - оборвал я, - очень напоминаешь мне того капитана.
— А ты – боцмана, - огрызнулась Стелла.
— Р-разговорчики! – зычно крикнул Акрам. – По местам стоять! Да, друзья, похоже, что ваш корабль дал серьезную течь... Давайте разберемся — неужели ваши матросы такие никудышные, что их только за борт и бросать, чтобы самим остойчивость сохранить и не перевернуться вверх дном?
—А чего в них хорошего? — запальчиво воскликнула
Акрам поднял ладонь.
— Не торопитесь, товарищи капитаны. Обмозгуйте все как следует, может, и в них толк сыщете... Ну, а я в учительскую пойду — Тамару Петровну, кураторшу свою бывшую, повидать хочу и поздравить. Ей ведь в этом году полста лет исполнилось. Подарок везу, считай, от самого Нептуна, — и Акрам показал на чемоданчик, который оставил у двери.
— Полста лет? — переспросила Замира. — А что это значит?
Я презрительно скосил на нее глаза: вот ведь — простых вещей не знает.
—Совсем просто... Полста — значит пятьдесят, и ничего более. Привычка такая у моряков.
—Привычка?
—Ну, не привычка, а порядок. Сама посуди — станет капитан в машинное отделение команду отдавать, а колокол так выхрипит, что не разберешь, как сказал
капитан — «пятьдесят» или «шестьдесят». Сливается... Вот и решили на флоте говорить «полста», а не пятьдесят.
—А что в чемоданчике? — поинтересовалась Стелла. Акрам открыл чемоданчик и мы увидели огромный панцирь краба.
—Глядите, какой красавец! Его и на стену можно прикрепить.
Акрам ушел, а мы стали думать, можно ли помиловать наших двоечников и прогульщиков и не бросать их за борт.
— Начнем с Кулака, — сказал я. — Кто готов сказать слово в его защиту?
— Здоровый он очень, — неуверенно протянула Замира.— Когда металлолом собирали, он у нас тягачом был — мы всем классом, как разведчики, рыскали по поселку и железо искали, а он его сразу же в школу уволакивал. Кулак, когда домой идем после школы, у шести девчонок портфели отбирает и несет.
— Воспитанный какой! — хмыкнул я. — Просто у него хобби — тяжести носить. Он бицепсы отращивает.
—Пусть себе отращивает, зато и классу польза!
— Ага! — подняла палец Стелла. — Кулака за борт пока бросать не будем. А как с остальными?..
— Поехали дальше! — сказал я. — Кто у нас следующий — Грызун что ли?..
— Он самый, — кивнула Стелла. — С физкультурой у Мубара неприятности — на турнике кулем висит, а от сектора прыжков в высоту у него и вовсе аллергия. Наш Грызун лишь один вид спорта признает — двоеборье с самсой и компотом. Для него буфет — лучший в мире спортзал.
— Шутки в сторону, — сказал я. — Есть идея... Мубар хорошо разбирается в математике — так? А что, если мы его и Ваську Кулакова в тандем соберем. Пусть он Ваську по математике подтягивает, а Кулак тем временем из Грызуна лишний жир вытопит. Кулак у нас настоящий олимпиец — гора мускулов. Специалист узкого профиля... Пусть на одном велосипеде едут и каждый на свою педаль нажимает.
А что, действительно идея! — загорелась Стелла. — Они ведь каждый в своем деле авторитет, и друг друга уважать станут.
Мы
— Чего заседаете, министры? Спать пора, малыши!
—По милости таких вот, как ты, и сидим! — сказала Света. — Скажи лучше спасибо, что мы тебя пожалели и акулам не бросили.
Кулак вытаращил глаза и на всякий случай испуганно оглянулся.
—Какие еще акулы?
—Зубастые! — сказал я и, подойдя к окну, добавил:— А ты не мешай, если цел остаться хочешь. Завтра обо всем узнаешь.
Васька пожал плечами и пропел, отходя от окна:
Нам акула нипочем, нипочем,
Мы акулу — кирпичом, кирпичом...
Есть у нас стенгазета «Улыбка». Редактором — ваш покорный слуга. Так уж получается, что газету приходится делать самому. У нас так с первого дня повелось: ты, Балтабаев, редактор — ты и делай газету. И делаю. По воскресеньям. А утром, в понедельник, вывешиваю в классе.
В воскресенье после обеда прибежал ко мне Сервер — запыхался весь, грудь волнами ходит. Цунами, а не грудь.
— Ты улыбаться еще не начинал? — бухнул он, едва я отворил ему калитку. — «Улыбку», говорю, не закончил?
—Листы разложил, обмозговываю пока. — Я тебе тему принес, сейчас ахнешь. Не тема, а мозговая косточка!
—Тема — это хорошо! Главное — придумать тему,— согласился я.
—Придумать?! Ничего себе — придумать! Так отряд обманывать — это ж надо такое придумать!
— Постой, постой, — остановил я Сервера. — Брось стрекотать, объясни толком.
— Ну так слушай! — Сервер плюхнулся на стул и, увидев на столе прямо перед собой графин с водой, схватил его и жадно отпил.
— Слушаю! — напомнил я.
Сервер подался вперед и таинственно вымолвил:
—Ты знаешь, откуда я сейчас?
— Откуда же?
— Из Ташкента, — прошептал Сервер.
— А что ты там делал?
— За Юркой Вороновым следил.
Я рассмеялся:
— Он что же — шпион или диверсант? Следил... Умора!
—А ты сначала послушай, — нахмурился Сервер. — Ты заметил, что Юрка в последнее время из кожи вон лезет, чтобы отряд побольше макулатуры собрал?
—Ничего удивительного, — ответил я. — Юрка у нас за все трудовые десанты отвечает, может, ты забыл?
— Не забыл... А скажи-ка теперь, почему наша макулатура у Юрки в кладовке лежит? — Сервер испытующе смотрел мне в глаза.
—Ты что-то путаешь, товарищ Штирлиц, — усмехнулся я. — Отгадка — проще пареной репы. Не в пионерской же держать бумагу до прихода машины.
Это еще спасибо надо сказать Юрке, что уговорил родителей кладовку для нашей бумаги выделить. А в день сдачи мы ее всегда на тележке в школу привозим и