Тайна Медонского леса

Шадрилье Анри

– Если вам угодно непременно сохранить инкогнито – мы не препятствуем вам, сударь. Что же касается лично меня, то я, и не зная имени вашего, заранее уверен, что имею дело с человеком не только хорошего общества, но и благороднейших правил и убеждений.

– Не могу не поблагодарить за такое лестное о себе мнение, и поверьте, что сам умею ценить людей и всегда стараюсь оправдать их доверие.

– Но чем разобидели вы так Марсьяка?

– Я? – изумился незнакомец. – Думаю, напротив, что я выказал излишнее терпение.

Но, знаете, есть случаи и положения, которых человек, уважающий себя, не может, не должен допустить.

– В таком случае, он-то почему добивается этой дуэли?

– Это мне неизвестно. Знаю только, что я был вызван на этот поединок с непонятной, невероятной настойчивостью со стороны моего противника. И потому мне, конечно, тем более приятно и лестно, что даже при таких неправильных условиях я нашел честных, благородных секундантов.

– Как честный человек говорю вам, что вы мне очень нравитесь, сударь. Если нам придется еще когда-нибудь встретиться с вами, прошу помнить, что журналист Медерик всегда готов служить вам, чем и как только может. Но если вы хоть сколько-нибудь доверяете моим словам, не считайте порядочным, честным человеком вашего второго секунданта.

Незнакомец только улыбнулся.

– Странная дуэль! – прибавил про себя Медерик, пожав плечами. – И дернула меня нелегкая впутаться в это темное дело.

Приготовления между тем были окончены. Викарио подал пистолет незнакомцу, а Карлеваль – Марсьяку.

– Черномазый-то дал молодому господину тот пистолет, который у них не заряжен! – сказал себе Фрике, от зоркого глаза которого ничто не ускользнуло.

Отсчитали пятнадцать шагов – условленное расстояние, – потом кинули жребий, кому первому стрелять.

Судьба благоприятствовала таинственному незнакомцу.

Когда дым рассеялся и он увидел перед собою целого и невредимого Марсьяка, он поглядел искоса на своего второго секунданта и сказал сквозь зубы:

– Это странно, непостижимо, что он мог остаться на ногах!

Журналист уже радовался в душе, что дуэль, затеянная из-за пустяков, пустяками и окончится. Он подумал, что Викарио и Карлеваль дали обоим противникам незаряженные пистолеты.

Марсьяк, подымая руку, в которой держал оружие, и целясь в грудь противника, повернулся к Медерику со словами:

– Хочу доказать вам, насколько я миролюбив и незлобив.

– Вы имеете еще время извиниться, – обратился он затем к незнакомцу.

Но тот, окинув его гордым, презрительным взглядом, бросил ему резко:

– Человеку, жизнь которого держат под дулом пистолета, не выказывают презрения, сударь!

– Вы сами видите, что я вынужден поступить так, как поступаю, – обернулся опять к Медерику Марсьяк.

– Вижу, вижу… что Марсьяк хотел этого, – проворчал сквозь зубы журналист.

Марсьяк прицелился. Раздался выстрел. Противник его упал, обливаясь кровью,

успев только вскрикнуть:

– Мать! Бедная моя мать!

Пуля раздробила ему правое плечо и засела в позвонках.

III

О том, как Фрике занял у мертвеца двадцать франков

Несчастный исход дуэли, по-видимому, очень встревожил и опечалил Марсьяка.

– Что я наделал! Что я наделал! – вскричал он в отчаянии. – Из-за пустяшной ссоры убил человека!

Раненый хрипел, жизнь, казалось, уже готова была оставить его.

Свидетели тревожно переглядывались и многозначительно покачивали головой.

– Ну, Буа-Репон, показывайте живее свои познания в медицине, говорите нам, что делать!

– Ему необходима немедленная помощь, а нам…

– Да говорите же скорее! – нетерпеливо топнул ногою Медерик.

– Нам нужно уйти отсюда и молчать – вот и все.

– Ах, господа! – суетился Марсьяк, казалось, окончательно потерявший голову. – Все дальнейшие заботы лягут уже на меня одного; вина моя, и я должен хоть чем-нибудь ее загладить.

– Уезжайте, ради Бога, уезжайте скорее! Экипажи наши стоят у пруда. Не теряйте времени, спешите в Париж.

– Ну, а человек этот? – указал Медерик на убитого.

– Я сбегаю к опушке, на житницу Дам-Роз, приведу людей и велю его перенести в свой маленький домик в Вилль д'Авре.

– Мы, значит, вам более не нужны? – спросил Карлеваль.

– Нет, нет! Я даже, напротив, желал бы, чтобы вы уезжали скорее, чтобы вы не навлекли на себя подозрений.

Викарио, Карлеваль и Буа-Репон предпочитали оставить в ответе одного Марсьяка, но Поль Медерик все еще не решался уйти, не прояснив для себя этого темного дела.

– Что за роковая случайность! – вздыхал он. – Из-за пустяков, из-за простого дурачества…

– Не теряйте же драгоценного времени! – поторапливал журналиста Викарио, увлекая его за собой.

– К каретам, господа! Живее! – торопили остальные.

– До вечера, друзья мои! Я принесу вам, вы увидите, хорошие вести, – сказал Марсьяк, торопливо пожимая руки уходившим.

В эту же минуту он озабоченным, торопливым шагом направился в ту сторону, где находилась житница Дам-Роз.

Приятели же его повернули к пруду де Серсо.

Еще минуту или две удалявшиеся голоса их ловил чутким ухом сидевший в засаде оборвыш. Но вот и голоса, и шаги их, наконец, совсем затихли. Фрике осторожно, едва переводя дух, приподнялся на своем месте и намеревался уже перешагнуть через плетень, отделявший его от просеки, но, к счастью, успел вовремя остановиться и опять присесть за куст.

Ему послышались чьи-то осторожные шаги, кто-то крался к месту дуэли. Скоро из-за деревьев показалась фигура Марсьяка, который осторожными шагами возвращался к месту поединка.