Тайна Мэриэл
Шрифт:
Услышав негромкий шум, она подняла голову:
— Что это?
— Экономка готовит ужин.
— Ну конечно! Я могла бы сама с этим справиться, — проворчала Мэриэл.
— Это не отдых, если тебе придется торчать на кухне.
Она прижалась к нему теснее, по-прежнему ощущая сонливость и удовлетворение.
— Я люблю готовить, да и ты мог бы помочь.
Плотно сжатый рот смягчила улыбка, он провел рукой по ее спине, вызвав легкую дрожь.
— Я готовлю прекрасную яичницу, — сказал он, — но на этом
Она слегка укусила его острыми белыми зубками.
— Значит, тебе пора научиться большему. Я бы предпочла обойтись без прислуги.
— Ладно. Дождемся, когда она все закончит, а потом попросим больше не приходить.
— На сколько у нас хватит припасов?
— Откуда я знаю? Не беспокойся, я не дам тебе голодать.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Почему ты не женат? — улыбаясь, спросила Мэриэл три дня спустя, укрывшись в пестрой тени дерева. — Я считала, что в дипломатической среде женитьба приветствуется.
— Правильно. — Николас сидел в шезлонге без рубашки, в шортах, знававших лучшие дни, прикрывая глаза от солнца темными очками. — Но прямого давления на дипломатов нет, поэтому я игнорирую подобного рода пожелания.
— Какое высокомерие! — засмеялась Мэриэл.
Она уже понимала, что именно это высокомерие было причиной отказа от отдыха где-нибудь на общем пляже.
И хотя пляж вокруг был пустынным, она все-таки неуютно чувствовала себя нагишом. Три дня и три ночи любви с Николасом освободили ее от стеснительности, но все же…
Потянувшись, она повернулась на бок.
— Я прочла в одном журнале, что, если мужчина не женился до тридцати, он не женится уже никогда.
Удивленно подняв брови, Николас изучающе смотрел на ее покрытое ровным загаром тело.
— Если вместо журналов ты иногда станешь читать книги, то узнаешь, что статьи часто врут, — строго сказал он.
Она улыбнулась:
— Я читаю книги. И не надо уходить от ответа. Почему ты не женился?
— Потому что не встретил женщину, с которой хотел бы прожить до самой смерти, — спокойно ответил он.
Это, конечно, относится и к ней, к Мэриэл. Последние несколько дней были идиллией. Отрезанные от всего и всех, кроме друг друга, они бесстыдно наслаждались, упиваясь физической близостью. Ели, когда были голодны, проводили много времени в постели или на воздухе у бассейна, но никогда не забывали, что они здесь только ради одного — ради горячей страсти, которая все еще оставалась неутоленной.
— Ни разу? У тебя, видимо, невероятно высокие требования.
— Возможно. Я родился от внебрачной связи, так что с детства знал, что женитьба вовсе не является необходимостью.
Мэриэл посмотрела на него с сомнением. До сих пор он ничего не говорил о своем детстве.
— Тебе было тяжело? — спросила
— Нет. Долгое время я воспринимал все как само собой разумеющееся, а к тому времени, когда осознал ситуацию, был уже достаточно большим, чтобы все понять. Мой отец имел обязательства перед женой, которая не могла родить ему детей и которая его не любила.
Мэриэл ждала, что Николас продолжит, но, поняв, что он не собирается этого делать, сказала:
— Странно, что они не развелись.
— Они исповедовали религию, запрещающую разводы, кроме того, существовали и определенные финансовые аспекты. Думаю, отец хотел бы жить с моей матерью, но мама была вполне довольна своей жизнью. Она была очень известной художницей, и полноправный муж, возможно, досаждал бы ей.
— А как насчет полноправного ребенка? — сухо поинтересовалась Мэриэл.
— У ребенка была нянька, — ответил он, и удивляясь ее проницательности. — И он был намного счастливее тебя — я не обладал повышенной чувствительностью, а нянька меня любила. Мать тоже любила по-своему, да и отец никогда не скрывал своей любви.
Хотя он всегда тепло отзывался о родителях, в его голосе звучало нечто, говорившее, что в какой-то мере он презирал их обоих. Мэриэл хотелось понять почему, хотелось узнать о нем все, но существовали барьеры, которые она не решалась преступить.
Он с наслаждением потянулся, и девушка невольно загляделась на его стройное, сильное тело, умевшее довести ее до экстаза.
Оглядываясь на прошедшие несколько дней, Мэриэл подумала, что уже должна была бы привыкнуть к нему, а острый голод должен был бы притупиться.
— Расскажи мне о своем детстве, — попросил Николас. — Как погибли твои родители?
Она ждала этого вопроса и была готова отвечать.
— Рассказывать особенно нечего. Они погибли в результате несчастного случая. Я вернулась в Новую Зеландию и стала жить с тетей.
— В маленьком городишке в Кинг-Кантри. — Ее удивленный вид вызвал у него улыбку, а взгляд зеленых глаз едва заметно смягчился. — Ты мне рассказывала в самом начале, когда я еще пытался выработать иммунитет против тебя.
— Почему тебе этого хотелось? — Она спросила из чистого самолюбия и тут же поняла, что совершила ошибку.
Улыбка его стала насмешливой, а тон — язвительным.
— Видишь ли, по какой-то причине меня всегда тянуло к длинноногим рыжим девушкам, с голубыми, чуть раскосыми глазами, но я нахожу несколько унизительной такую зависимость от собственных гормонов.
— Ты сделал все, чтобы меня оттолкнуть, — отрывисто произнесла она.
— Ты права.
Ну что ж, Мэриэл уже знала, как важно для него сохранять самоконтроль. Почему же она чувствует себя обиженной? Ведь с самого начала она говорила себе, что ее чувства к нему основаны лишь на физическом влечении.