Тайна мертвой планеты
Шрифт:
— Ох, Алли, какой грязный у тебя язык. Опять забыла вымыть рот после минета?
Снова свист. Еще три фигуры слетели с неба и отсекли путь назад.
— Отойди, профессор, — сказал Первый капитан, поднимая бластер. — Ты на линии огня.
Профессор вздохнул.
— Капитаны. Я же сказал. Доведем до Майн Рида, и там можете делать с ее толстой задницей все, что хотите. Не вынуждайте меня включать все свое обаяние.
— Хватит болтать, — прорычал Второй и нажал на спуск.
Эликс едва успела уклониться и вскрикнула от боли. Луч лазера с шипением оплавил скалу в сантиметрах от ее головы.
Глаза профессора полыхнули золотым огнем.
И в
— ЗАФИКСИРОВАНО НЕПРИМИРИМОЕ ПРОТИВОРЕЧИЕ МЕЖДУ ВАРИАНТАМИ, — разодрал уши нечеловеческий голос. — АКТИВИРОВАН ПРОТОКОЛ «ОГРАНИЧЕНИЕ». БУДЕТ РЕАЛИЗОВАН ТОЛЬКО ОДИН ВАРИАНТ.
Свет померк.
Рухнувший на колени Первый рычал и остервенело протирал глаза.
— Черт побери! Мне кто-нибудь объяснит, что все это значит?!
— И объяснять нечего, — флегматично сказал профессор. — Майн Рид исполнит только одно желание. Того, кто первым до него доберется.
— ТОЛЬКО ОДИН… ТОЛЬКО ОДИН… — повторило затухающее эхо.
— Мать твою, — сказал Первый и поперхнулся, глядя на выскользнувшее из его груди плазменное лезвие. — Что…
Горлом хлынула кровь.
Первый повалился на землю.
— Извини, друг, — сказал Третий капитан, пряча плазменный клинок. — Но теперь каждый сам за себя.
* * *
Гнудь медленно взбирался по металлической лестнице, ярус за ярусом, и ему казалось, что прошло уже тысячелетие. Сперва он считал этажи, но сбился на пятом десятке. Этажи были абсолютно одинаковые. И установленные на них экраны ничем не отличались друг от друга. Разным было только то, что они показывали. Ближайший к лестнице экран показывал все тот же подвал с колоннами и собрание школьников. Этаж за этажом картинка менялась. Школьников было то много, то мало, то вообще ни одного. Они то сидели связанные у колонн, то бегали, то галдели. Иногда вместо них появлялись бандиты в черном. Иногда спецназовцы вместе с бандитами. Сверкали лазерные лучи. Стоял дым коромыслом. Время от времени вместо Алисы перед школьниками выступала худющая инопланетянка, похожая на самку богомола. Однажды школьники Алису били. В следующий раз зарезали, отсекли голову и насадили ее на древко от знамени пионерской дружины. Парочку раз вместо школьников появлялись изможденные малолетние упыри в полосатых робах. Когда они повалили ее на плиты с явным намерением пустить по кругу, Гнудь отвернулся.
— Долго еще?
Конца этажам было не видно. Тьма наверху сгущалась, скрывая этажи и потолок.
— А я знаю? — огрызнулась в наушнике девчонка.
Гнудь машинально посмотрел вниз и оторопел.
За все это время он не поднялся выше третьего этажа. Пол коридора был от него метрах в семи, не больше.
— Ни фига ссе… — присвистнула девчонка. — Это как? Колдовство?
— Виртуалка, — устало сказал Гнудь и спрыгнул на пол.
— Где же старик?
— Где-то здесь.
Он присел перед экраном, запустил руку за панель и нащупал кнопку.
Раздался щелчок. Экран отъехал в сторону, открыв массивную железную дверь, которая тут же со скрипом отворилась.
В широком полутемном помещении вдоль стен высились какие-то мигающие огоньками агрегаты, по полу змеились провода и кабели. В центре стоял большой прозрачный цилиндр, заполненный зеленоватой жидкостью.
В цилиндре, словно музейный монстр, плавал тощий старик в синей школьной
Старик открыл водянистые глаза.
— Бинго! — сказал он голосом невидимки. — Все-таки нашел меня. Ты не так уж и глуп, как показалось на первый взгляд.
— Не может быть, — выдохнула в наушнике девчонка. — То-то он мне в прошлый раз знакомым показался. Но все равно фигня какая-то. За месяц так не постареешь.
— Ты его знаешь?
— Конечно.
Рассказ 38. Старик и будущее
Коля вылетел на улицу как ошпаренный.
Будущее.
Черт, раньше он вообще о нем не думал. Пока его не показали. Все эти космодромы-звездолеты, летающие пузыри и сами собой растущие дома. И ведь с виду ничего такого. Подумаешь, столетний старикан на одноколесном велосипеде. Или школьники, состряпавшие на уроках спутник. А растущие дома так вообще иллюстрация к фразе «сделано из говна и палок». Но почему-то на душе было пусто и уныло, словно вырезали половину внутренностей.
«…вам лучше думать, что его нет, не было и не будет. Оно фантом. Призрак. Красивая выдумка. Даже если оно есть, вы не найдете к нему дороги. Оно не для вас.»
То есть будущее все же есть. Для кого-то другого. Более удачливого. Из хорошей семьи. Но не для него. Простого пацана из семьи инженеров. Его удел корячиться на стройке, бухать и сдохнуть в пожаре.
Коля стиснул зубы.
Больше всего на свете он ненавидел несправедливость. Когда одним все, другим ничего. Одни отовариваются с заднего входа универсамов, другие в очередях стоят. У одних по квартире на человека, а другие впятером на десяти метрах в коммуналке. Одним МГИМО, другим ПТУ. «Ты хочешь, чтобы у всех было МГИМО? — спросил на это рассудительный Фима Королев. — А кто работать будет? У станков стоять? Грязь на стройках месить?» — «Я хочу, чтобы ПТУ было как МГИМО». Фима сморщил лоб. «Это как это?» Коля хотел было что-то сказать, но понял, что сам не знает. Фима сунул в рот сразу половину котлеты и прочавкал: «Старик, это просто зависть. Чувство некрасивое, но иногда полезное. Заставляет шевелиться. Если упорно будешь идти к цели, у тебя будет и блат в магазине, и десять квартир, и МГИМО для спиногрыза. И тогда тебе будет совершенно наплевать, что у кого-то коммуналка и ПТУ.»
Сзади что-то протяжно заскрипело, вынудив обернуться.
Неприметная узкая дверца рядом с главным входом медленно отворилась и захлопнулась с такой силой и грохотом, что со стен посыпался мусор, а с деревьев, галдя, слетели сороки.
Старый, почерневший от времени дом нависал сверху, как дамоклов меч, глазея пустыми дырами окон.
Это был двухэтажный бревенчатый барак, длинный и уродливый, из тех, что строили полвека назад для рабочих соседнего авиационного завода. Бесконечный, заваленный хламом коридор, маленькие клетушки, общая кухня и удобства во дворе. От других таких же бараков его отличало наличие каменного подвала, видимо, оставшегося от разрушенной барской усадьбы.
Сейчас барак стоял пустой и приговоренный к сносу.
Внезапный порыв ветра бросил к ногам ворох опавших листьев с грязным клочком бумаги. Тот прицепился к ботинку и затрепетал будто приклеенный.
Коля поднял его и развернул.
Выцветшими большими буквами на нем от руки было написано:
ХОЧЕШЬ СНОВА УВИДЕТЬ БУДУЩЕЕ, СПРОСИ МЕНЯ КАК.
Коля недоуменно повертел листок в руках и огляделся.
— Дурак ты, Фима, — громко сказал он. — И шутки у тебя дурацкие.
Молчание. Только где-то вдали завывал ветер.