Тайна моего двойника
Шрифт:
— Короче, если ты хочешь попытаться докопаться до правды — надо ехать. Правда находится в Москве.
Я растерялась. В Москву? Где куда-то делся Игорь? Что я найду дома? Кого увижу? Другую женщину, расположившуюся по-хозяйски в нашей квартире? Нет, в его квартире, не стоит об этом забывать. Он, в принципе, волен приводить туда и даже селить туда кого угодно. В конце концов, я же сама отказалась выходить за него замуж. А раз не жена — какие могут обязательства? Холостой мужчина — он есть холостой, и ведет себя, как холостяк… Я могу, конечно, вернуться
С другой стороны, рано или поздно придется ехать домой, и все это лишь попытка оттянуть неизбежное…
— Ты не хочешь ехать? — спросил Джонатан.
— Мне страшно, честно говоря. Я не знаю, как взяться за поиски правды… Я не понимаю, почему пропал Игорь, я не представляю, как я буду смотреть в глаза моей маме…
— Но если ты не поедешь, то ты так ничего и не узнаешь, и не поймешь. Кроме того, я надеялся, что мы сможем узнать что-нибудь о тех людях, которые столь интенсивно интересовались Шерил.
— Каким образом? Я буду ходить по Москве и опрашивать новых русских, не помешала ли им Шерил своей деятельностью и не собирались ли они ее убить?
— Кое-что я уже знаю…
— Ты?!
— Я связался со своим дядей. Он мне помог с информацией. А именно: «Чистая Планета» разработала проект — пока только проект — целого ряда мероприятий против загрязнения среды ядерными отходами. В том числе и против их незаконной продажи за границу, в частности, в Европу. Наверное, поэтому и украли ее еженедельник, в надежде найти там записи о об этом проекте и о контактах по нему.
— Боже мой, ты понимаешь, куда это ведет? Ты отдаешь себе отчет, какие деньги, какая мафия за этим стоит?
— Примерно. У меня есть целый список названий организаций Восточной Европы, замешанных в продаже ядерных отходов, которые выявили члены «Чистой Планеты». Если нам удастся сопоставить эти названия с теми, которые связаны с деятельностью твоего Игоря…
— И ты думаешь, что Игорь вот так запросто мне все расскажет?
— Послушай, Оля, я ведь не ясновидящий. Я только на месте могу сориентироваться, как надо действовать и у кого и что спрашивать. Когда мы приедем…
— «Мы»?
— Я разве не сказал? Извини, я имел ввиду, что нам надо ехать в Москву.
— Так ты поедешь со мной?!
Это меняло дело. Это очень даже меняло дело! Кажется, на моем лице изобразилась радость, поскольку Джонатан снисходительно улыбнулся и добавил:
— Я никогда бы не подумал предложить тебе поехать одной. Это довольно опасно, на самом деле…
— Но как ты въедешь? Нужна же виза?
— У нас есть два варианта: либо ты попросишь кого-то из своих знакомых сделать мне приглашение…
— Мама может сделать!
— Не надо вовлекать твою маму. Что ты будешь ей объяснять? Кто я такой и зачем еду? Лучше попросить кого-то из твоих отдаленных знакомых и даже из соображений предосторожности — я пока не могу оценить, насколько опасно это предприятие…
— А второй вариант?
— Купить тур. Но он хуже тем, что сроки ограничены, и хотя
— Слушай, — сказала я, — что мы голову ломаем? Я сама тебе сделаю приглашение! Пойдем в русское консульство и сделаем на месте!
— Превосходно. Я не подумал о такой возможности.
— Ты можешь при этом остановиться у нас, у мамы.
— Но как ты ей это объяснишь?
— Придумаю. Скажу, что влюбилась в тебя и бросаю Игоря.
Джонатан так серьезно посмотрел на меня, что у меня улыбка сошла с лица и мне сделалось неловко. Я, кажется, пошутила… Я толком сама не знала, — и он тоже не знал и смотрел на меня серьезно и вопросительно.
— Ну надо же маме как-то объяснить… — растерянно добавила я, не зная, как ответить на взгляд Джонатана.
Он отвел глаза.
— Лучше будет, если я остановлюсь в гостинице.
— Это очень дорого, — не слишком настойчиво возразила я.
— Не проблема, — сухо ответил Джонатан.
Я не стала спорить.
Почему он так посмотрел на меня? Что за вопрос был в его глазах? Нет, вопрос я знаю, понимаю какой: насколько серьезно то, что я говорю… Вот только был ли это вопрос гомосексуалиста, который испугался, что на его голову сваливается проблема, которую он не в состоянии решить, или вопрос мужчины, влюбленного в меня, для которого важно убедиться во взаимности? Я не знала…
За столом воцарилось напряженное молчание. Джонатан подлил мне вина и спросил, что я буду пить после ужина: кофе или чай. Кофе, сказала я. И снова воцарилась тишина.
Я была убита этим напряжением, которое возникло между нами. Все, что у меня теперь оставалось — это Джонатан, и портить наши отношения мне совсем не хотелось. Ну ладно, — думала я про себя, — играешь ли ты со мной или действительно влюблен и не хочешь открыто проявлять свои чувства — что бы то ни было, это сейчас не самое важное. Конечно, в другое время я бы непременно занялась разгадыванием этой загадки, столь щекочущей мои нервы, но сейчас самым важным, самым насущным — было сохранить ту дружбу, которая возникла между нами, не вдаваясь в подробности, с чем она перемешана, чем приправлена, что в ее подтексте и перспективе. Мне были необходимы его участие и его поддержка — позарез необходимы, больше всего на свете. Так что — сказала я себе, — самолюбие свое побоку, загадки тоже — срочно мириться!
— Я уберу со стола, — сообщила я по возможности легко.
Джонатан вскинул на меня свои прозрачно-серые, ярко обведенные черными ресницами глаза.
— Вместе уберем, — сказал он.
Разговор был более, чем несущественный, но он почувствовал и принял мое невысказанное предложение не ссориться, не осложнять наши отношения… Я ликовала. Он у меня есть, Джонатан, он есть и будет, и никуда не денется, потому что он сам хочет у меня быть. Значит, я могу на него положиться. Боже мой, я никогда не думала — или просто никогда не бывала в таких переделках? — что это так важно: иметь верного друга, на которого можно положиться. И это ужасно, когда у вас такого человека нет. Особенно, когда вам хреново…