Тайна моего двойника
Шрифт:
— Да, но только что я скажу? Я же не могу сделать вид, что собираюсь написать письмо едва знакомому мне человеку?
Следовало что-то придумать. Помог Джонатан:
— Во время поминок никто не делал снимки?
— Как же, Костя снимал всех! Он так рад был, что пришло столько людей… Он еще сказал тогда: «Так редко бывает при жизни, чтобы все друзья собрались разом, а вот на похороны — пришли все…»
Как просто сказано и как верно, подумала я. И как грустно…
— Это удачно для нас… — сказала я вслух. — Тогда можно попросить адрес под тем предлогом,
Но моя гениальная идея не сработала. Мария Николаевна объяснила, что Колесникова адреса не оставила, сославшись на то, что не знает пока, где будет жить.
— Спросите адрес детей, — шепнула я.
Но и их адреса у Марии Николаевны не было.
— А вот у меня тут есть фотография, где мама в гостях у Колесниковой, — проявила инициативу Людмила. — Там и ее дочка с мужем. Он профессором был, да? Не помните фамилию, а то я подпись хочу сделать: профессор такой-то…
Повесив трубку, она развела руками.
— Все, чем я могу вам помочь — это фамилию профессора вам дать: Печатников. Может, его легче найти, он человек известный… Во всяком случае, тут, когда они в Москве жили, он был важной шишкой… А вы в Америку хотите поехать?
Хороший вопрос. Я посмотрела на Джонатана.
— Мы не хотим. Нам нужно поехать в Америку и повидать эту даму.
Едва мы вышли от Людмилы, как Джонатан потащил меня в агентство «Дельта Эрлайнз» за билетами.
Надо сказать, я обалдела от такой скорости принятия решения. Живя в моей стране, я привыкла считать выезд за границу чем-то сложным, требующим длительной подготовки и обдумывания, заполнения кучи анкет, ожидания виз и немалого бюджета, который далеко не у всех водился.
Но Мэри Сандерс, англичанке, не требовалась виза, и бюджет Джонатана, кажется, был ничем не ограничен — во всяком случае, деньги на меня или на мои дела он тратил с легкостью, хотя я ни разу не видела, чтобы он что-то покупал себе. Он не был озабочен шмотками — вещи его были хороши и качественны, но их было не много, его мужская парфюмерия ограничивалась необходимым, хоть и дорогим минимумом, в еде он не был ни капризен, ни избирателен — короче, деньги ему не жгли карман и он их тратил по необходимости, но не жалея.
— Почему Нью-Йорк? — поинтересовалась я по дороге.
— Надо же с чего-то начать, — был ответ. — Там, по крайней мере, есть Брайтон. Хотя, если информация верна и ее зятя, профессора, действительно пригласили на работу, то вряд ли он живет на Брайтоне. Это местечко, не самое подходящее для людей, имеющих приличную зарплату.
— Уверяю тебя, там живет немало русских, имеющих достаточно большие доходы! Я читала про них в газетах.
— Это, как мне представляется,
— Хорошо, а как ты собираешься действовать?
— Оля, ну у нас же есть целых две фамилии! Что же, по-твоему, в Америке справочных служб нету? К тому же они эмигранты, и существуют эмигрантские службы… Впрочем, будет быстрее, если я побеспокою дядю.
Но билетов не было. Вернее, они были, но на послезавтра. А Джонатан хотел непременно улететь не позднее, чем завтра.
— Поставьте нас в список ожидания, начиная с ближайшего рейса, — обратился он к девушке с белозубой улыбкой.
— Ближайший рейс через два с половиной часа. Посмотреть, есть ли там места?
Джонатан глянул на часы, посоображал мгновенье и ответил утвердительно. Девушка склонилась к экрану компьютера.
— Есть. Будете оформлять?
Я запаниковала. Как это, прямо сейчас взять и улететь? А собраться? А сложить чемодан? А…
— Оформляйте.
И, повернувшись ко мне, Джонатан произнес внятно:
— Ты сказала, что надо торопиться.
Побросав кое-как вещи в чемодан, схватив все свои документы, я выскочила из номера бегом. Джонатан, который за это время успел позвонить дяде и договориться с администратором о том, что номера остаются за нами, ждал меня внизу. Ждало и такси, и уже через час мы проходили пограничный контроль.
ЧАСТЬ 4.
НЬЮ-ЙОРК — МОСКВА.
ГЛАВА 1. С ПРИБАВЛЕНИЕМ В СЕМЕЙСТВЕ: «КРЕСТНАЯ».
Едва живая после бесконечного перелета, в котором, к тому же, не разрешалось курить, огорошенная сменой часового пояса, я вяло разглядывала из окна желтого такси какие-то одноэтажные домишки-бараки, тянувшиеся вдоль дороги.
— Мы разве не в Нью-Йорк едем?
— Вы имеете ввиду город Нью-Йорк или штат, мэм? — обернулся шофер-негр.
— Город!
— Так мы в нем и находимся.
— Это Нью-Йорк? — не верила я своим глазам. Это, наверное, пригород!
В Париже пригород часто называют Парижем или Большим Парижем.
— Нет, мэм, это город Нью-Йорк.
— А где же небоскребы?
— Это на Манхэттене, мэм. А мы проезжаем Квинс.
Потом мы проезжали Бронкс, похожий на наши типовые застройки, только грязный до невозможности и до невозможности убогий. Манхэттен только мелькнул вдалеке небоскребами.
— Хочешь посмотреть Манхэттен? — спросил Джонатан. — Если у нас останется время, съездим.
— А сейчас мы едем куда?
— В Нью-Рошель. Я там знаю хорошую гостиницу. И там не так дорого, как на Манхэттене.
В гостинице Джонатан поинтересовался, не возражаю ли я разделить один номер с ним. Я не знала, почему он решил взять один на двоих. Возможно, просто потому, что все номера здесь двухместные и один ты или вас двое — ты платишь ту же цену. Но я не возражала. С нашими платоническими взаимоотношениями я ничем не рисковала, разве что еще одним массажем.