Тайна нефритового голубя
Шрифт:
Музыканты исполнили «Иволгу», потом «Я готов целовать песок…», потом «Клен». Медленный танец сменял быстрый. Андрей стоял в темноте парка, подпирая спиной старый тополь и с завистью смотрел на людей за оградой. Среди них была Таня, и любой мог пригласить ее на танец, положить руки ей на талию и почувствовать прикосновение ее рук, говорить с ней, может быть даже обнять…
Андрей понимал, что влюбляется. Да что там влюбляется – уже влюбился!
Наконец музыканты взяли последний аккорд и попрощались со всеми до завтрашнего вечера. Среди валившей с танцплощадки толпы Андрей легко различил идущих парами Ольгу в обнимку с Петлюрой –
Андрей вспомнил, как в прошлом году этот самый Тереха вместе с тремя своими дружками у входа в кинотеатр обступили его и Шурика и потребовали деньги. Денег у них уже не осталось – потратили на билеты, зато в кармане у Андрея был нож «Белка». Он не успел опомниться, как, каким-то образом, нож, уже раскрытый, очутился в руках у Терехи.
Андрей крикнул: «Верни нож!», но лезвие угрожающе уперлось ему в живот. Что тут было поделать? Пришлось терпеть, пока Терехины дружки шарили по его и Шурика карманам. А потом строить планы мщения, которым так и не удалось осуществиться…
«Почему же именно с этим ублюдком идет сейчас Таня!» – возмущался про себя Андрей. Он в некотором отдалении шел за двумя парочками сначала через темный парк, потом по освещенным фонарями улицам Истры. В парке, уверенный, что его не заметят, он приближался к ним так близко, что даже уловил суть некоторых рассказанных Петлюрой анекдотов, на которые Тереха реагировал громким ржанием. Фонари горели через каждые пятьдесят метров, и Андрей был вынужден увеличить расстояние с преследуемыми.
Он видел, как Петлюра с Ольгой то и дело останавливались и целовались. Таня со своим кавалером, уйдя вперед, тоже останавливались, и тоже, вроде бы, целовались, но Андрею хотелось верить, что они просто поджидают отставших.
Они приближались к северной окраине города. Эту часть Истры со старыми аккуратными деревянными домиками, окруженными яблонями и вишнями, Андрей любил больше всего. Его и Шурика дача находилась ближе к центру, недалеко от кинотеатра, где все-таки было шумновато. Здесь же, на прибранных, всегда малолюдных улочках тишину нарушали лишь облаивающие прохожих собаки.
На одном из перекрестков парочки разошлись. Продолжать слежку только за Таней и Терехой стало проще. Благодаря кроссовкам, которые по окончании школы Андрею подарила мать, он, ступая мягко и бесшумно, сократил с ними расстояние метров до десяти. Он понимал, что шпионить вот так не очень хорошо, и в тоже время испытывал от этого своеобразное удовольствие.
Несколько раз Тереха останавливался, рывком прижимал к себе Таню и целовал ее в губы. Она почти сразу отстранялась и, отпихнув его, вытирала рот ладонью.
«Эх, надавать бы этому губастому приставале по роже!» – думал Андрей, и каждый раз, когда тот оглядывался, успевал вовремя нырнуть за дерево или присесть за растущие вдоль дороги кусты.
«Но не буду ли я выглядеть, как ненормальный Дон Кихот? – спрашивал Андрей себя. – Уж хоть бы чуть поактивнее она ему сопротивлялась!»
Но он хорошо видел, что Таня, пусть ненадолго, но все же позволяет себя целовать. Ее поведение очень задевало Андрея. Он злился и в тоже время чувствовал в себе усиливающееся желание оказаться на месте ее провожатого. Идти рядом с Таней, вот также прижимать ее к себе, целовать…
Не успел Андрей сообразить, что улица Песчаная, на которую они в очередной
На этот раз поцелуй затянулся. Андрей, понимая, что в любую секунду, или он, или она могут его заметить, прижался к забору и стал тихонько пятиться назад. Недалеко оказалась калитка, которая была не заперта и даже не скрипнула, когда Андрей в нее юркнул.
Во дворе, кажется, не охраняемом собакой, среди пышных кустов сирени была врыта в землю короткая скамеечка. Андрей встал на нее и тут же спрыгнул обратно, увидев возвращающегося Тереху. Фальшиво насвистывая «Иволгу», засунув руки в карманы, тот прошел от него в каком-то метре.
Андрей подумал, что сейчас самое время припомнить Терехе и отобранный нож, и все эти поцелуи. Он сжал кулаки, но зажегшийся в соседнем доме свет и промелькнувший в одном из окон за полупрозрачными занавесками силуэт, заставили его остановиться. Там была Таня, и ему очень захотелось еще раз, хотя бы на секунду увидеть ее лицо.
«Надо подойти к окну и заглянуть в него. Таня не сразу погасит свет и ляжет спать. Возможно, будет пить чай или ужинать. Если повезет, я смогу через щель в занавеске любоваться ею…» Ход его мыслей прервало чье-то приглушенное бормотание. Оно исходило со стороны темного дома, во дворе которого он прятался. Можно было предположить, что там кто-то молится или произносит заклинание.
Вместо того чтобы заглядывать в окно любимой девушки, Андрей, перешагнув через несколько грядок, засаженных то ли клубникой, то ли еще чем, подкрался к темному дому, сумев не скрипнуть ступенями, неслышно поднялся на крыльцо и вошел в приоткрытую дверь.
Если бы следующий шаг он сделал чуть пошире, то неминуемо провалился бы в открытый люк, и, наверняка, что-нибудь себе сломал. Но, почувствовав, что коснулся пола лишь пяткой, Андрей, привыкший осторожно ходить в потемках по лабиринтам монастыря, мгновенно перенес тяжесть тела назад и сел. Внизу под ногами была лестница. Сколько раз в подвалах монастыря ему приходилось вот так же оказываться на краю неизвестно куда ведущих лестниц, и всегда Андрей, не сомневаясь, делал первый шаг. Сейчас он начал спуск вниз полусидя, для большей безопасности опираясь сзади руками на ступеньки. Ни бормотания, ни каких-либо других звуков слышно больше не было, но почему-то был уверен, что доносились они именно оттуда – снизу.
Он ожидал, что с последней ступеньки ступит на землю, но под ногами оказался каменный пол, холод которого передался даже сквозь подошвы кроссовок. В полной темноте и тишине он медленно, чуть пригнувшись и выставив вперед руки, двинулся вперед. Почти сразу пальцы коснулись стены, тоже каменной и немного влажной.
«Сыро, как в могиле», – успел подумать Андрей, прежде чем услышал глухой стон-вздох у себя за спиной. Он напружинился и, развернувшись, прислонился к стене лопатками и затылком, готовый закричать и замахать руками и ногами, если кто-то или что-то хотя бы дотронется до него. Капелька пота сползла со лба по переносице и задержалась на кончике носа, не в силах оторваться и упасть. Она набухала все больше. Андрею казалось, что звук при ее падении на пол будет ужасно громким, и он боялся смахнуть ее или хотя бы сдуть, уверенный, что как раз в этот момент неведомое набросится на него.