Тайна Нереиды
Шрифт:
Наверное, именно эта мысль мелькнула в мозгу молодого человека в безупречно белой тоге, когда он пробирался между столами секретарей и доверенных лиц кандидата, сжимая в руках толстую кожаную папку с бумагами. По долгу службы тога ему полагалась «белая» – то есть слегка желтоватая, имеющая естественный цвет шерсти. Но из какой-то особой щеголеватости младший служащий адвокатской конторы носил тогу почти такую белоснежную, как у кандидата. Глядя на воодушевленные лица и слыша восторженные возгласы подчиненных Бенита, молодой человек позабыл, зачем пришел. Он старательно впитывал запах
Юноша самодовольно усмехнулся и пробормотал едва слышно:
– В подобных случаях главное – вовремя присоединиться к будущему победителю.
Он прошел в таблин Бенита, все еще улыбаясь, и восторженно взглянул на кандидата, будто узрел перед собою небожителя. Комната Бенита была просторна, тогда как вся прочая братия ютилась в двух крошечных каморках. Бенит сидел за огромным письменным столом и что-то быстро писал, чиркая и царапая бумагу. Он заставил посетителя подождать пару минут, и лишь тогда поднял голову.
– Рад, что ты пришел, Гай Аспер. Присаживайся. Все сделано, как я просил?
– О да, сиятельный муж, – Аспер обращался к Бениту, как полагалось обращаться к сенатору, и тот самодовольно ухмыльнулся – он уже верил, что должность в курии им выиграна у прочих претендентов.
– Я хочу тебе кое-что рассказать, сиятельный. Эта тайна известна всего лишь трем людям в Риме – мне, моему хозяину и Сервилии Кар. И умный человек может ею воспользоваться. Речь идет о Летиции Кар, дочери Сервилии…
Бенит удовлетворенно кивнул.
И тогда Аспер начал говорить. Бенит слушал внимательно. И губы его расплывались в улыбке. Гай Аспер принес ему на блюде сокровище.
По Риму только-только начали ползти слухи о появлении антропоморфных гениев, а банкир Пизон уже понял, что над банковскими вкладами нависла угроза. Тест на гениальность еще не обсуждали в курии, а он уже снял у всех своих вкладчиков отпечатки пальцев и велел каждому завести тайный код. Код этот стал второй подписью. Все шифры счетов и тезариусов были изменены, дабы бывшие небесные патроны служащих не могли воспользоваться капиталами Пизона. Гении после разрыва со своими подопечными узнать их тайны уже не могли. Сам Пизон пользовался теперь вместо подписи замысловатым значком. Пусть в других банках время от времени исчезали неведомо куда огромные суммы, банк Пизона стоял неколебимо. Недаром Пизон сделался самым богатым человеком в Риме – он предчувствовал события, он предвидел последствия.
Он успевал повсюду – и в банке принять меры, и прибрать к рукам очередной завод в Ливии, и в политических интригах поучаствовать. Убили Александра Цезаря – Пизон тут как тут с самыми искренними соболезнованиями. И будто невзначай бросил: не все потеряно, Август, молодая жена может родить нового наследника. Император опомниться не успел, как Пизон уже подсунул ему Криспину. Да так ловко, что Руфин вообразил, будто сам выбрал эту
Гениев Пизон тоже решил приспособить – отобрал штук семь, положил им жалованье, дал секретаря и стенографистку. Бесплатные закуски носил мальчишка из соседней таверны. Поначалу все шло великолепно: идеи из гениев сыпались, как из рога изобилия. Они бросались мыслями, как мячиками, секретарь тихо балдел, прислушиваясь, стенографистка перевирала, записывая… Потом гении стали постепенно увядать. Новых идей в их словах встречалось все меньше и меньше, их разговоры превратились в вульгарный треп. Напрасно Пизон ставил перед гениями задачи – они воодушевлялись, обещали исполнить, и тут же предавались мерзкому словоблудию, едва Пизон уходил. Через несколько дней двое из семи сбежали, один захворал, остальных Пизон выгнал сам, поняв, что толку от них больше не будет.
Все надежды Пизон теперь связывал с Криспиной. И принялся заваливать эту дуру подарками. Она млела, примеряя серьги и кольца. В прежнем ларчике не хватало места, банкир подарил ей новый. А на другой день принес племяннице золотую диадему, украшенную изумрудами. Долго красавица примеряла ее перед аквилейским зеркалом, поворачиваясь и так, и этак. Пизон одобрительно улыбался. Многие считали Криспину глупой. Сами они глупцы. Конечно, она неважно разбирается в философии, и ничего не понимает в высшей математике, но она практична и в житейской ситуации все рассчитывает гениально.
– Пришел что-нибудь разнюхать, дядюшка? – спросила Криспина, не отрывая взгляда от зеркала.
– Ты счастлива, малышка?
– Я выхожу за императора, а он спрашивает – счастлива ли я! Ну, ты и шутник, дядюшка.
– Руфин, скажем так, не молод, – осторожно заметил Пизон.
– Да он любого мальчишку обскачет в постели, – хихикнула Криспина. – Ты это хотел узнать, дядюшка? Это, да? Да не волнуйся, через девять месяцев я непременно рожу наследника. Мне кажется, я уже беременна. Кстати, хочешь какую-нибудь должность? Руфинчик такой милашка, он для меня что угодно сделает. Хочешь быть префектом Рима?
– Нет, нет, – наигранно запротестовал Пизон. – Сенат тут же устроит скандал. Что-нибудь поскоромнее. К примеру – ты можешь открыть в моем банке благотворительный фонд. «Фонд поддержки детей-сирот, жертв Третьей Северной войны».
– Какие сироты, дядюшка! Война кончилась двадцать лет назад! Все сироты либо померли, либо давно выросли.
– Тем лучше для сирот. И для фонда.
– Неплохо придумано. А что еще хочешь?
– Хочу заняться каналом через перешеек в Новой Атлантиде. Хорошо бы финансирование шло через мой банк.
– Зачем тебе этот дурацкий канал? – удивилась Криспина.
– Большие деньги всегда зарывают в землю, – загадочно отвечал Пизон.
– Что-нибудь еще? Давай, проси, пока я щедрая. И главное – щедр мой Руфинчик.
– Что ты знаешь о Цезаре? Как он поживает?
– Бука. Прячется в Тибуре. Говорят, у него новый секретарь из бывших фрументариев. Хитрый до ужаса.
– Как зовут наемника?
– Не помню точно. Кажется, Квинт. Ты только погляди, эти сережки подойдут к диадеме и браслетам!