Тайна Нереиды
Шрифт:
Она не ответила. Боялась, что проговорится. Элий верил ее предсказаниям.
Фабия прибыла на несколько минут раньше адвоката Проба. Первым делом поцеловала Летти, а потом чмокнула в губы Элия. Чуть более страстно, чем положено благородной матроне. Она вела себя так, будто не бабкой доводилась Летиции, а подругой. В отличие от своей дочери Фабия умела радоваться тому, что получала. И тому, что получали другие.
– А я знала! Клянусь Геркулесом, я знала, что вы друг к другу не равнодушны. Я еще на вилле Марка Габиния заметила, как вы глядите
Элий ей не верил. Но это и не важно. Главное, сама Фабия верила тому, что говорила. Мысленно она сочинила об этой паре новый библион – в нем была капля правды и три амфоры вымысла.
«Может, я действительно влюблен, – подумал Элий. – Только один не знаю об этом».
Макций Проб явился в сопровождении Аспера. Старик был невозмутим, молодой адвокат – встревожен.
– Меня обокрали! – воскликнула Сервилия, театрально вскидывая руки. – Они отнимают у меня мою девочку!
Она заплакала. Летти опустила глаза – ей стало неловко.
– Насколько я понял, – вежливо осведомился старый адвокат, – Летиция выходит замуж за Элия Цезаря. Мои поздравления юной красавице.
– Поздравления?! – Сервилия передернулась. – Лучше скажи, могу я сохранять опекунство, если… – она замолчала, уже заранее зная ответ.
– Нет, домна Сервилия. Цезарь должен заключить брак с торжественным религиозным брачным обрядом [19] . Как и любой из Дециев.
Сервилия закусила губу.
– Хорошо. Но по достижении совершеннолетия она может распоряжаться своим имуществом самостоятельно?
19
Старинная форма брака.
– Жена, состоящая в таком браке, поступает во власть мужа.
– А в случае развода?
– Получит приданое назад, все по закону.
– А сколько же у меня денег? – робко подала голос Летиция.
– На счетах в различных банках, в том числе в банках Медиолана, Кельна и Северной Пальмиры – около пятисот миллионов сестерциев. А все состояние оценивается в миллиард, включая парфюмерные заводы в Лютеции, золотые прииски в Республике Оранжевой реки, оружейные заводы в Кельне и заводы судовых и автомобильных двигателей в Северной Пальмире.
– Юпитер Всеблагой и Величайший! – воскликнула Фабия.
Летти показалось, что она задыхается. Сервилия была расчетлива, если не сказать – скуповата, никогда не бросала денег на ветер. Только с актерами и поэтами она была щедра, но меценатство – особая статья, такая же необходимость для матроны высшего круга, как расшитое платье или тщательная прическа. Слухи о состоянии Сервилии ходили самые разные. Истинное положение вещей знали только квесторы и цензоры. Но кто мог подумать, что несметные богатства принадлежит Летиции…
– Разве это все
– Твой приемный отец Гарпоний Кар оставил состояние тебе. Твоя мать распоряжается имуществом до твоего совершеннолетия или до вступления в брак. Кроме того, у нее есть личное имущество, но оглашать его стоимость без согласия Сервилии Кар я не имею права, – сообщил Макций Проб.
Элий подумал, что ослышался. Речь могла идти о миллионе, другом… или… Он вопросительно взглянул на Фабию. Та растерянно пожала плечами.
Летти то кусала губы, то начинала смеяться. Она богата! От нее хотели это скрыть и передать ее богатства Бениту, а ее, Летицию, швырнуть безделушкой в качестве приложения. Теперь она была уверена, что Бенит знал о завещании. Не важно, как он пронюхал, но он знал. Вот откуда его настойчивость. Тоже мне, влюбленный! Как мать могла пойти на сговор с этим мерзавцем! Как могла!
А Бенит уже был тут как тут, будто волк из басни, хотя никто его не звал – ни Сервилия, ни Фабия, и уж, конечно, не Летти. Унюхал, нюхач, что жареным запахло. И примчался.
– Где моя любименькая невеста! – воскликнул он, театрально заламывая руки не хуже Сервилии. – Ее украли. Сильные мира сего украли мою любимую девочку! Сервилия, ты обещала ее мне! Летиция, ты дала мне слово! Ты клялась мне в любви, когда мы целовались с тобой в перистиле этого дома, и моя сильная рука ласкала твою юную грудь.
Лицо Летиции пошло пятнами.
– Он лжет! – закричала она. – Он пытался меня изнасиловать. Я его ненавижу! – она топнула ногой от ярости. – Он лжет, – повернулась она к Элию.
– Надо позвать ликторов, – предложил Макций Проб, – и вывести отсюда этого шута.
– Ликторы отбыли вместе с императором, – с ядовитой усмешкой напомнила Сервилия. – Зови вигилов, если охота.
«Неужели ей доставляет удовольствие меня унижать?!» – Летиция с изумлением смотрела на мать, будто видела впервые.
Бенит заметил улыбку хозяйку и, воодушевленный, продолжал ломать комедию:
– Летти, девочка моя, Цезарь женится на тебе лишь из-за денег. Тебя он не любит. Весь Рим знает, что он до сих пор мечтает о Марции. Ты ему не нужна. Ему нужны твои миллионы.
Тут Бенит совершил ошибку. Таблин был невелик, и Бенит подошел с лишком близко к Элию. Никто даже не заметил, что сделал бывший гладиатор. Один взмах руки, один поворот кисти, и Бенит повалился к ногам Цезаря, хрипя и царапая ногтями ковер.
– Я не позволю никому оскорблять мою невесту и меня, – глухим голосом произнес Элий.
И Цезарь вышел из таблина вместе с Летицией и Фабией.
Сервилия стояла у окна и смотрела, как ее дочь навсегда покидает родной дом. Летти даже не оглянулась.
«Этот подонок ограбил меня… вдвойне ограбил…»
Тем временем Бенит поднялся с ковра, отряхнулся и потребовал вина и фруктов, будто хозяином в доме был он, а не Сервилия. Минут пять он сыпал проклятиями, а потом вдруг рассмеялся: