Тайна Нереиды
Шрифт:
«Элий – преступник, он предал жрецов Либерты, убил главного, ограбил остальных и бросил беспомощных в Аравийской пустыне. Вот откуда у него дар гладиатора. Все исполнители желаний – убийцы!»
Здорово придумано. Бенит и сам уже верил, что Элий поступил именно так. Обвинить Элия в подлости – что может быть удачнее. Цезарь не будет оправдываться – он выше этого. Разумные люди не поверят в выдумку Бенита. Но судьбу Рима, как и мира, решают не они. Гней Галликан прав. Наступало время Бенита. В новом мире без гениев, который помогли создать Элий и Юний Вер – два заклятых Бенитова врага, будет торжествовать Бенит.
Глава XVI
Новые
«Никто не знает, как жить в новом мире без гениев и без исполнения желаний. И потому все мы живем, как прежде».
«Наибольшим позором покрывает себя душа человеческая, когда возмущается против мира, становясь… как бы болезненным наростом на нем» [52] .
51
25 октября.
52
Марк Аврелий. «Размышления». 2,16.
Но Элий день ото дня все более возмущается этим миром. Так что же делать? Воспитывать в себе равнодушие или нечто другое? Вопросы всегда умнее ответов. Вопросы восхищают остротою. Ответы разочаровывают. В чем тогда выход? Взять лист бумаги и начать писать? Звать к ответу немых, ругаться с глухими? Зачем?
Чужое прошлое вспоминалось легко, куда легче собственного.
Душа несчастного народного трибуна спустя сто лет была наконец допущена в лодку Харона, отведала ледяной воды Леты и, позабыв прежнюю боль, вернулась на землю. Было множество жизней. Он был солдатом и медиком, сражался и погибал на войнах с готами и вандалами, играл на сцене театра Помпея, восстанавливал разрушенный землетрясением форум Траяна, участвовал в заседании Большого Совета в Аквилее, испытывал на себе новую вакцину в Александрии, строил пароходы, конструировал двигатели внутреннего сгорания, плыл в Новую Атлантиду и возвращался. Было много смертей, а несчастий еще больше. Но все его жизни были связаны неразрывной нитью с Вечным городом. У него было множество ролей, но он никогда не был ни палачом, ни трусом.
– Ну, каково быть наследником Гая Гракха? – поинтер6есовался лемур. Элий поднял голову. Призрак плавал под потолком, этакая светящаяся амеба в воздухе. Запах плесени выветрился, но не до конца. – Не так плохо, по-моему. Если бы тебе досталась душа Филиппа Араба, ты был бы расстроен куда сильнее. Неприятно помнить, что в прошлой жизни ты прикончил мальчишку-императора, чтобы получить власть, а потом тебя самого укокошили собственные солдаты. Чтобы ты делал, имея такую душу?
– Сошел бы с ума, – отвечал тихо Элий.
– А Трион не сходит, – хихикнул лемур.
Элий не сомневался, что Лемур намеренно завел речь о Трионе.
– И как ты это узнал? – Элий старался говорить как можно равнодушнее.
– Как всегда – побеседовал с душой во время сна.
– Где же такое случилось? – Элий затаил дыхание, ожидая ответа.
Голубое облачко под потолком задрожало – лемур хохотал.
– Хочешь, чтобы я выдал тебе Триона? Скажу откровенно:
– В Месопотамии?
– Вижу, ты знаешь географию.
– Но «Целий» полагает, что Трион бежал в Бирку вместе с Корнелием Икелом.
– «Целий» полагает. Им надо что-то полагать, если они ничего не раскопали. Забавно получается: я должен был свести тебя с ума, а вместо этого помогаю. Сам не знаю, почему.
– Может, потому что я сумасшедший?
Вокруг тела Элия вспыхнула аура, будто солнечная корона в момент затмения. Таблин сделался свинцово-серым. А потом аура погасла, приобрела красноватый зловещий оттенок, и наконец сделалась невидимой. Судьба Элия переменилась.
Лемур вылетел в окно.
Император разгуливал по экседре в белом халате из махрового хлопка. Руфин самодовольно улыбался и на ходу полировал пилкой ноготь на большом пальце, то и дело отставляя руку и изучая правильный розоватый овал. Император помолодел. Сейчас он выглядел лет на пять старше Элия и раз в десять глупее.
– Отправиться с молодой женой в Месопотамию? Что за чушь ты задумал, мой маленький сыночек? – ухмыльнулся Руфин. – Право же, я бы выбрал курорт на Лазурном берегу – самое лучшее место в это время года. Да я и сам туда скоро отправлюсь. Поедем вместе на Лазурный берег.
– Меня беспокоит Месопотамия. И я не собираюсь ехать туда с Летицией. Я хочу, чтобы туда отправился мой человек на разведку.
Руфин удивленно приподнял бровь:
– Бросить молодую жену? Она успела тебе надоесть? Все эти желтые вестники с ума сойдут, разглагольствуя о причинах вашей размолвки. Ну, понимаю, девчонка слишком молода… гм… после Марции, так сказать, пресная пища. Так в чем дело? Найди себе более опытную штучку. – Руфин понимающе подмигнул.
– Я не бросаю Летицию. Я не о том… Я говорю о Месопотамии… – втолковывал Элий.
– Чушь! Никакой Месопотамии! Это еще что такое! Как отец я запрещаю тебе ехать! И не вздумай меня ослушаться! Прежде ты мог сумасбродить. А теперь – нет. Мне хватит этой истории с Трионом. Его нашли?
Элий отрицательно покачал головой.
– Так поищи его, – тоном капризного ребенка приказал Руфин.
– Этим я и занимаюсь. У меня есть данные, что он в Месопотамии. Мы должны это проверить.
– Мы должны… – передразнил Руфин. – А на что «Целий» и тысячи фрументариев? Или они даром едят хлеб?
Элий вынужден был признать, что замечание Руфина вполне резонно.
– Я о том же, Август. Пусть наши фрументарии займутся Трионом.
«А ведь ты не хочешь, чтобы его отыскали, – мысленно обратился к императору Элий. – И я знаю – почему».
– Но это не так просто, – тут же возразил Руфин. – Месопотамия не наша провинция, а наш союзник, причем союзник ненадежный. Здесь надо действовать весьма осторожно. Пусть этим лучше занимается Скавр.
«Нет, он не безумен, – со злостью подумал Элий. – Он осмысленно губит все, что я предлагаю. Руфин даже слишком разумен. Каким-то антиразумом. И этот антиразум отнюдь не глупость… Это нечто другое».