Тайна «Ночного дозора» (Легенда о «Ночном дозоре»)
Шрифт:
Они лежали рядом, потные и изможденные, как выброшенные волнами на берег жертвы кораблекрушения, и темные короткие волосы Катаржины щекотали шею Старыгина.
Тут он несколько пришел в себя и с удивлением подумал, что же все это значит.
До сих пор он не замечал в своей спутнице ни малейшего проявления женского интереса, да и она, признаться, была не в его вкусе — угловатая, резкая, насмешливая… Дмитрий Алексеевич предпочитал женщин мягких, нежных, романтичных.
Поэтому налетевшая на них буря африканской страсти очень удивила
Он смотрел на ее тело — длинное, мускулистое, покрытое смуглой матовой кожей, и она казалась ему загадочной, непостижимой, как египтянка с древнего барельефа.
Катаржина почувствовала его взгляд, приподнялась на локте и ответила долгим изучающим взглядом — без улыбки, без нежности, с каким-то непонятным любопытством, и вдруг нежно и страстно поцеловала в ямку в основании горла.
— Ты как вампир, — охрипшим от волнения голосом проговорил Старыгин и обхватил темную, коротко стриженную голову.
— Почему — как? — проурчала она, покрывая его тело поцелуями, спускаясь все ниже и ниже. — Я и есть вампир.., точнее — вурдалак, ты разве не знал, что Чехия — родина вурдалаков? Я сейчас выпью твою кровь, и ты тоже станешь вурдалаком…
Старыгин задохнулся и потерял голову.
На этот раз все было гораздо медленнее, прозрачнее, полнее. Они смаковали каждое прикосновение, каждый поцелуй.
Когда все завершилось, Старыгин почувствовал себя легким и опустошенным, как будто Катаржина действительно выпила всю его кровь. Он бережно обнял ее левой рукой и начал засыпать, перед глазами поплыли какие-то цветные пятна, смутные образы прошедшего дня, но легкая рука потрепала его по щеке, и хрипловатый волнующий голос проговорил:
— Эй, соня, пора вставать! Нам действительно нужно ехать! Уже много времени!
— Ехать? — сонно пробормотал Старыгин. —А как же.., мы хотели.., немножко поспать…
— Поспишь в дороге! — Катаржина ущипнула его. — Вставай, лентяй! Нам нужно проехать пол-Европы!
— Ты неутомима, — проворчал он, нехотя поднимаясь. — У тебя что — внутри батарейка?
— Я же тебя сказала — я вурдалак, а у вурдалаков неисчерпаемый запас энергии! Я же напилась твоей крови и теперь отлично себя чувствую! Ну ладно, отдохни несколько минут, я первая пойду в душ!
Через час, расплатившись, они покинули трактир и покатили дальше по прекрасной европейской дороге.
Старыгин задремывал, окрестные пейзажи сливались перед его глазами в мешанину цветных пятен и таяли в солнечных лучах.
— Спишь? — повернулась к нему Катаржина. —Вот теперь делай вид, что действительно спишь, не вздумай просыпаться! Мы подъезжаем к границе!
От этих слов сон моментально слетел со Старыгина, он подскочил и уставился на приближающуюся пограничную будку.
— Я сказала — спи! — сквозь зубы прошипела Катаржина, не поворачивая головы.
Старыгин закрыл глаза и откинулся на сиденье.
Катаржина затормозила, опустила стекло и проворковала:
— Пан офицер, какая прекрасная погода!
— Попрошу
— Вот мой паспорт, — Катаржина подала ему книжечку. — Я еду к брату, он живет в Вене, у него завтра день рождения.., представляете, пан офицер — в Вене никто не умеет как следует приготовить кнедлики! Так что я сама буду их готовить для брата!
— Кнедлики? — переспросил пограничник, у которого от ее болтовни спутались мысли. — Пани, хорошо умеет готовить кнедлики?
— О, меня научила моя бабушка, а уж как она их готовила — просто пальчики оближешь!
— А тот пан, — пограничник кивнул на Старыгина. — Кто тот пан? Где его паспорт?
— То мой муж, — пренебрежительно махнула рукой Катаржина. — Перепил пива, и теперь его не разбудить! Уж я его знаю! Говорила я ему — не пей так много, хватит тебе! Но разве же мужчины когда слушают умных советов? А куда он засунул свой паспорт.., кто же его знает.., так рассказать пану офицеру, как я готовлю кнедлики? Для начала нужно взять молодую картошечку…
Сзади за машиной Катаржины стоял огромный грузовик. Водитель грузовика высунулся из кабины и прокричал:
— Вы что там застряли? У меня груз скоропортящийся, яйца, мне долго ждать нельзя! Кто будет платить, если яйца протухнут?
— Потом нужно взять хорошего шпика, совсем немного… — как ни в чем не бывало, продолжала Катаржина. — И немного припустить его на слабом огне…
— Ладно, пани, проезжайте! — отмахнулся от нее пограничник. — На обратном пути расскажете!
— Непременно, пан офицер! — широко улыбнувшись, Катаржина нажала на педаль газа.
— Ты, наверное, регулярно возишь контрабанду, — вполголоса проговорил Старыгин, когда граница осталась позади. — У тебя это так естественно и профессионально получилось — сразу видно, что не первый раз!
— Ну конечно — я и вурдалак, и контрабандист, усмехнулась Катаржина. — И вообще, я глава мафии! Лежи, не шевелись! Мы еще не очень далеко отъехали!
— Вот еще что меня интересует, — не умолкал Старыгин. — Что значит — припустить на слабом огне?
— Понятия не имею! — Катаржина фыркнула и пожала плечами. — Ты что же, думаешь, что я действительно умею готовить кнедлики?
— А что — разве нет? Ты так убедительно об этом рассказывала, что я тебе поверил! Вот, думаю, идеальная получится жена — даже кнедлики готовить умеет!
Катаржина хихикнула и покосилась на спутника:
— Я же — искусствовед, а главное, чему должен научиться искусствовед — убедительно и красиво рассказывать о том, чего он совершенно не умеет делать.
Мейстер Рембрандт вернулся с похорон в отвратительном настроении.
Само собой, похороны жены — это не самое веселое занятие, но дело было не только в том, что он потерял Саскию. Хотя, конечно, у них были хорошие времена, но жена долго и тяжело болела, и Рембрандт понемногу привык к мысли о ее смерти.