Тайна «Ночного дозора» (Легенда о «Ночном дозоре»)
Шрифт:
— Аптека! Ну да, конечно, аптека! — Старыгин рассмеялся. — Как же я сразу не догадался! Разумеется, аптека! Шары.., разноцветные шары в витрине…
— Да что с вами такое? Объясните, наконец! Или у вас от перенесенных невзгод началась истерика?
— Да нет, я в порядке, — отозвался Старыгин и вкратце рассказал о том, в каком положении обнаружил он пана Войтынского.
— Так вот, я сначала не понял, что изображено на старинных часах, до которых Войтынский пытался дотянуться. Весы, монах, склонившийся над больным.., травы.., и наконец разноцветные шары! А теперь все встало на свои места! Весы
— Медичи! — как эхо, повторила Катаржина, и на ее лице появилось какое-то странное выражение. — Ведь история семейства Медичи на несколько столетий стала историей Флоренции. Восхождение рода началось с Козимо Медичи, банкира, который за тридцать пять лет сумел подмять под себя все банки и стал некоронованным правителем Флоренции. И вы хотите сказать, что те часы принадлежали Медичи?
— Да, герцогам Медичи! — повторил Старыгин. —Поскольку над шарами была герцогская корона, украшенная виноградными листьями. И именно на это хотел перед смертью указать Войтынский. То есть он считал это чрезвычайно важным…
— А «Ночной дозор» перед Прагой побывал во Флоренции, в музее Уффици! — подхватила Катаржина. — Так что именно туда уходит след! Нам нужно ехать в Италию!
— Вряд ли это получится, — Старыгин помрачнел. — Вы же сами сказали, что меня разыскивают! Надо мной висит подозрение в убийстве, а теперь, возможно, и в двух!
— Тем более, вам нужно покинуть Чехию, — не уступала Катаржина. — И чем скорее, тем лучше!
— Меня задержат в аэропорту, при проверке документов!
— Значит, не нужно пользоваться самолетом! Поедем на машине, это проще всего!
— Вы хотите сказать, что на дороге документы проверяют не так тщательно?
— Да их, можно сказать, вовсе не проверяют. Единственное место, где могут попросить паспорт — это на границе Чехии с Австрией, а австрийско-итальянскую границу можно проехать почти не снижая скорости! Это же Евросоюз, можно сказать, одна страна!
За разговором они миновали пригороды Праги, и вдоль дороги потянулись ухоженные поля, расчерченные на геометрически ровные прямоугольники. Вдали, на горизонте, промелькнула невысокая гора, увенчанная хорошо сохранившимся замком с зубчатыми башнями, словно срисованным с детской книжки про спящую красавицу. Затем за окном машины пролетели аккуратные домики небольшой деревни, кирпичное здание пивоварни с высокой трубой, нарядные палисадники. Справа появилось белое двухэтажное здание придорожного ресторанчика или, скорее, трактира — яркие резные ставни, кружевные занавески в окнах, реклама местного пива над входом.
— Пожалуй, надо поесть и отдохнуть, — проговорила Катаржина, сворачивая на подъездную дорожку.
В зале было почти пусто, только пара краснолицых толстых немцев за угловым столом поглощала пиво и громко обсуждала достоинства чешских женщин. Одна
— Что вы предпочитаете? — спросила Катаржина.
— Только не кнедлики! — усмехнулся Старыгин, вспомнив комочки клейкого теста, которые ему подавали в самолете.
— Зря! — Катаржина покачала головой. — Как раз кнедлики здесь неплохо готовят!
— Лучше какую-нибудь рыбу.
— Могу предложить пану карпа, запеченного в шпике, — проговорила официантка.
Карп действительно оказался очень хорош, ароматная корочка буквально таяла во рту. Катаржине принесли большую круглую котлету с молодым картофелем и отдельно — что-то красное.
— Это наш местный сыр, называется «Хермлин», — пояснила она, — он очень хорош жареный с брусничным вареньем.
Старыгин только пожал плечами. Он так устал и измучился, что совершенно не интересовался изысками чешской кухни. Он отказался от пива, и Катаржина попросила принести белого вина.
— Вам надо расслабиться, — сказала она, притушив голос до мягкости. — То, что с вами происходит, кого угодно может выбить из колеи…
Он поглядел в темные глаза и подумал с благодарностью, что первое его впечатление об этой женщине было не правильным. Несмотря на резкий голос и внешнюю угловатость, пани Катаржине не чужда некоторая мягкость и заботливость, как и всякой женщине. За редким исключением, конечно.
Старыгин слегка опьянел от сытной еды и от вина, окружающие звуки стали как-то глуше, впрочем в ресторане было тихо и пустынно, немцы уехали на своем «Мерседесе».
Завершив обед чашкой крепкого кофе, Катаржина подозвала официантку и спросила, нет ли при ресторане комнат.
— Мы хотели бы отдохнуть, нам сегодня еще долго ехать…
Старыгин удивленно взглянул на спутницу, но ничего не сказал.
— Одна свободная комната есть, — сообщила официантка с двусмысленной ускользающей улыбкой, и через минуту принесла ключ.
Не слишком твердо ступая по шатким ступеням, Старыгин поднялся вслед за Катаржиной по лестнице, захлопнул дверь маленькой уютной комнаты, большую часть которой занимала огромная кровать, повернулся к своей попутчице…
Дальнейшее было для него полной неожиданностью.
Доктор Катаржина Абст притянула его к себе и впилась в его губы долгим жадным поцелуем. Обняв его левой рукой, правой она повернула ключ в замке. Старыгин выронил дорожную сумку, неуверенно покосился на дверь, за которой раздавались удаляющиеся шаги официантки, и обнял Катаржину. Она торопливо расстегивала его куртку, гладила горячими руками шею, запустила пальцы в волосы, затем мелкими острыми зубами прихватила ухо…
Старыгин забыл обо всем на свете, подхватил Катаржину и понес к кровати. Отдельные детали одежды разлетались по комнате, как осенние листья в бурю.
Действительно, все происходящее напоминало бурю своей стремительностью, неожиданностью и бешеным темпом. Катаржина жадно и безжалостно набрасывалась на любовника, впивалась в его тело горячими неутолимыми поцелуями, раздирала его кожу острыми ногтями. Во всем этом было больше боли и борьбы, чем любви и наслаждения.
И, как всякая буря, это быстро кончилось.