Тайна одной лаборатории
Шрифт:
— А белковые братья? — спросил Кир, с жадным вниманием слушавший рассказ капитана Владимира. Впрочем, вопрос о роботах со «Всплеска» занимал всех. В первые минуты встречи капитан Голубничий и штурман Сибиряков, помня фильм, переданный Киром по видеозору с поверхности Аларди, считали, что все роботы погибли при взрыве антивещества. Но когда штурман спросил у сына, куда девались останки роботов, Владимир ответил довольно неясно. Во всяком случае, в штурманском отсеке «Всплеска», где все побывали в тот же вечер, никаких следов роботов не было.
— Белковые братья… — медленно повторил Владимир и задумчиво покачал головой. — Видно, что-то недодумали с ними там, в Зелёном городке. Ранние выпуски… Неустойчивость программирования, а может быть, недостаточное обучение…
— Что ты имеешь в виду? — спросил капитан Голубничий.
— С роботами произошло такое… На второй день после взрыва я заметил, что щупальца некоторых роботов временами слабо шевелятся.
— Серьёзное повреждение, — заметил Алексей Николаевич.
— Ещё бы! Я возился с ним не меньше двух месяцев. Пришлось наново перебирать четыре блока. Наконец наступил момент, когда воскрешённый робот поднялся на свои щупальца и сделал первый шаг. Представляете? Мне наново пришлось учить его ходьбе. Похоже было, что он позабыл всё, чему учился в течение многих лет — сначала в Зелёном, а затем на «Всплеске», во время полёта. Он ничего не помнил… Даже я стал для него чужим. Через несколько дней, научившись довольно сносно передвигаться, мой ученик приступил к регулярным тренировочным прогулкам. Вскоре я понял, что совершил ошибку, выпустив его. Вероятно, некоторые алардиане, относившиеся ко мне очень насторожённо, а порой и враждебно, сумели войти с ним в контакт и подобрать ключ к программному блоку робота. Началось что-то очень тревожное. Однажды я задремал и не заметил, как робот подкрался к пульту. Когда я проснулся, робот с невинным видом сообщил мне, что ему, видите ли, было интересно посмотреть, как устроен пульт. А вокруг валялись детали, винты, провода… Это было уж слишком! Ведь я тогда лелеял ещё мечту о сооружении ракеты для возвращения на Землю, а для такой ракеты пульт был незаменим. Я затолкал строптивца в боковой отсек. В этом отсеке хранилось снаряжение, необходимое для высадки людей на чужую планету. «Всплеск» — помните, конечно? — должен был доставить это снаряжение на Аларди для последующих партий землян, которые будут прибывать на новую планету. Ну вот. Там я запер его. После этого принялся за восстановление следующего. У него оказалась та же история — да и немудрено, ведь все роботы были, по сути, близнецы. На этот раз дело пошло быстрее — у меня имелся уже некоторый опыт. Поправив второго, я не стал обучать его азам, а сразу же принялся за третьего. В итоге года за полтора я возвратил к жизни весь экипаж «Всплеска», кроме одного робота, в момент взрыва находившегося в фотонном отсеке. От этого и следов не осталось…
— Колоссальный труд, — сказал Кир.
— Колоссальный, — согласился Владимир. — Завершив его, я принялся за обучение всей группы. Подвигалось оно, откровенно говоря, довольно туго. Ведь всё приходилось начинать с начала. Познания в штурманском деле, астрономии, физике куда всё девалось? Сноровка, ловкость — всё исчезло. Видно, все блоки памяти размагнитились при вспышке — они оказались недостаточно стойкими.
— Теперь блоки куда совершеннее, — заметил Пётр Голубничий.
— Я хотел воспитать из этих, фактически новых роботов экипаж для ракеты, которую мечтал когда-нибудь выстроить — также, разумеется, с их помощью. Но вскоре я почувствовал, что обучить роботов мне не под силу. То ли опыта у меня не хватало, то ли взрыв так подействовал на блоки мозга, сделав их невосприимчивыми к информации — не знаю. Во всяком случае, роботы с каждым днём становились всё более строптивыми и дерзкими. Однажды я проснулся оттого, что щупальце одного робота захлестнуло мне горло. К счастью, роботы были ещё слабы, и мне без труда удалось оттолкнуть его. Дошло дело до того, что я стал бояться засыпать, и несколько ночей промучился без сна. С болью в сердце мне пришлось отказаться от надежды воспитать новый экипаж для ракеты.
— И что же ты?.. — спросил Пётр Голубничий.
— Кончилось тем, что я водворил остальных роботов в малый отсек, туда же, где томился первый. Сначала они буйствовали, пытаясь вырваться на волю — им там, конечно, было довольно тесно, ведь обучающемуся роботу необходим простор, ему нужно прыгать, бегать и так далее, чтобы накопить необходимую информацию по перемещению собственного тела в пространстве. Но я пригрозил, что уничтожу их, и они угомонились, во всяком случае, вели себя тише.
Чтобы лучше слышать, Кир точным прыжком подскочил и уселся на край стола, перед капитаном Владимиром.
— До сих пор не могу понять, — вздохнул Владимир, — почему я не прекратил их существования с помощью лазерного лучемёта? Для этого понадобилось бы не более минуты… Ценности они не представляли никакой — это убедительно
Так прошло несколько месяцев. Однажды я проснулся оттого, что мне приснилось, будто внутри отсека произошёл взрыв. Я сел на постели и прислушался. Мне даже почудилось, что стены слегка дрожат ещё. «Нервы», — сказал я себе и лёг снова. Но сон не приходил. На завтра голова была тяжёлой, и хлорелловые брикеты показались мне более противными, чем всегда. Нет, не противными, конечно, — поправился Владимир, — но какими-то пресными, лишёнными всякого вкуса. Я безумно соскучился по другой пище, но, кроме хлореллы, у меня ничего не было… На следующую ночь сон повторился снова. Едва я уснул, как гулкий взрыв потряс стены отсека. Я вскочил с бьющимся сердцем. Приложившись к стене, я явственно почувствовал, как она вибрирует, медленно успокаиваясь. В какую-нибудь неделю я измучился так, что вздрагивал от малейшего шороха. Дело принимало дурной оборот. Необходимо было что-то предпринять. Случай помог мне. Как-то я прилёг, но сна не было. Однако я настолько устал, что даже веки поднять не было сил. Внезапно из соседнего отсека послышался лёгкий шорох, и затем гулкий удар в стену потряс всё помещение. Удар был произведён чем-то тяжелым, кажется тележкой-манипулятором, которая нужна была для перемещений астронавтов по поверхности новой планеты. Это были проделки роботов!.. «Что вам нужно!» — закричал я, и шорох за стенкой сразу замер. Но доказывать роботам что бы то ни было не имело никакого смысла. Очевидно, первый робот, заключённый мной в малый отсек, сумел убедить остальных в том, что я — их злейший враг. И вот они следили, когда я засыпал, и тотчас будили меня ударами в стену. Им было нетрудно наблюдать за мной, так как для инфразора стены прозрачны… В общем, я был у них как на ладони.
Поняв, что я раскрыл их секрет, роботы весь остаток ночи провели тихо. Рано утром я подошёл к смотровому перископу, чтобы посмотреть, что делается в малом отсеке. Но там было, к моему величайшему удивлению, пусто…
— Как это пусто? — переспросил штурман.
— Понимаешь, отец, — роботы исчезли. Все до единого!
— Может быть, спрятались? — выразил предположение Кир.
— Нет, не спрятались, в том-то и дело, — грустно улыбнулся Владимир. — Я решился и вошёл в малый отсек, но роботов там не было. После недолгих поисков, отодвинув какой-то аппарат, я обнаружил в стене-оболочке отсека круглое отверстие. Оно было сделано радиационным лучом — я это сразу же обнаружил, поднеся к свежему разрезу счётчик Гейгера. Очевидно, кто-то из роботов случайно догадался — а может быть, вспомнил, как пользоваться лучемётом, — и вот результат… Они решили, что я их теперь должен уничтожить, и бежали. Вероятно, им помогли те алардиане, которые считали, что я их враг.
— И они больше не возвращались? — спросил капитан Голубничий.
— Где вы видели, чтобы дикий зверь возвращался в свою клетку? А ведь они были на уровне диких зверей, если не по своим возможностям, то, по крайней мере, по начальному уровню. Что сталось с беглецами, я не знаю.
— Погибли? — сказал Кир. — Не погибли, нет. Они и потом меня изредка тревожили, швыряя в отсек обломки скал. И когда он пришёл, — кивнул Владимир на Энквена, — я решил, что это один из них воспользовался люком, через который проходил ко мне алардианин, и проник в отсек, чтобы уничтожить меня. Я сразу же приготовил лучемёт и притаился, но что-то в повадке гостя заставило меня насторожиться. Я внимательно пригляделся. По форме этот робот ничем не отличался от беглецов, но вот поведение его… Понимаете, это было поведение разумного существа. Пришелец осматривал все окружающие предметы, приборы так, словно человек… ну, как это сказать? Словно учёный, попавший в знакомую лабораторию. Присмотрелся ещё, и тут меня пронзила невероятная догадка… Ну, остальное вы знаете из радиограмм Кира и Энквена, — добавил Владимир после трудной паузы.
«…Право, столько необычного, что не знаю, с чего начать. Мы, земляне, попали в новый мир. Как же можно описать его с помощью наших, человеческих терминов и понятий? Здесь мы узнали массу такого, чему просто нет названия на человеческом языке. Вот я говорю «язык». А ведь алардиане не разговаривают в нашем понимании: их планета обладает крайне разрежённой атмосферой, в которой звуки умирали бы, не родившись. Нет у них, следовательно, и понятий «дождь», «облако», «гроза» — этих порождений атмосферы. И так во многом!