Тайна осенней звезды
Шрифт:
– Ты мне зубы не заговаривай, – оборвал меня отец. – Начала утреннюю лекцию!
Я отхлебнула чай.
– И стрелки не переводи, – продолжал обличать меня папа. – Я о чем с тобой говорил?
– Ни о чем не говорил, – ответила я угрюмо. – Ты спрашивал, не стыдно ли мне.
– Вот! И ты прекрасно поняла, что я имею в виду!
– Не поняла, – попробовала отбиться я.
– Я о Лешке!
Я закатила глаза. Начинается!
– Па-ап, ну что я сделала, – заныла я противным голосом.
– Не скули! – строго
Я смирилась с тем, что избежать разговора не удастся. Вздохнула и уселась поудобней.
– «Очевидное» это что?
– Парень в тебя влюблен, – так же строго сказал отец.
– Пап, он влюблен во все смазливые мордашки, которые встречает на своем пути.
– Неправда!
– Откуда ты знаешь? – удивилась я. – Ты, что, имел разговор с Лешкой? Он перед тобой раскрыл душу?
Папа спохватился.
– Нет, конечно, Алексей мне ничего не говорил...
– Тогда откуда такая уверенность?
– Я – мужчина, – ответил отец после короткого раздумья. – Поэтому понимаю его лучше, чем ты.
– Растолкуй, – попросила я. Меня внезапно охватила холодная злость. Интересно, до каких пор простирается родительская бесцеремонность? До каких пор родители будут вмешиваться в мои дела, как в свои собственные?
– Все эти девочки – не более, чем способ привлечь к себе твое внимание.
– А-а-а, – протянула я. – Понима-аю... Раньше девочки существовали потому, что Лешка меня не знал. Теперь они существуют потому, что он хочет привлечь мое внимание. Очень удобная позиция!
– Глупая позиция, – проявил лояльность отец. – Но Лешка еще ребенок, он не понимает, что таким образом ничего не добьется. По крайней мере, от тебя.
– Это точно! – подтвердила я. – Ничего не добьется!
– Айка, если он тебе не нужен, перестань с ним общаться, – сказал отец.
Я оторопела.
– Пап, ты чего? Мы же друзья!
– Ничего подобного! – отрубил отец. – Никакие вы не друзья! Парень в тебя влюблен и надеется, что сможет вызвать ответное чувство. Поэтому и таскается к нам каждый день. А ты...
Отец запнулся.
– Что я? – спросила я тихо. Меня начала душить обида. Похоже, что мой собственный папочка занял место на противоположной баррикаде. Это нечестно. У Лешки свой отец имеется, пускай он его и защищает!
– Ты об этом догадываешься, – ответил папа. – И тебя такое положение дел устраивает. Даже немного веселит. Эдакая рыбка в банке: смотреть можно, трогать нельзя...
Я отодвинула от себя недопитую чашку.
– Что ты предлагаешь? – спросила я, глядя отцу в глаза. – Дать себя потрогать?
Отец смутился.
– Ая! Не говори пошлости!
– Я называю вещи своими именами, – ответила я резко. – Раз уж у нас пошел такой откровенный разговор... Итак, что же я должна сделать, чтобы
– Если он тебе не нужен как мужчина, прекрати эти игры в дружбу, – ответил отец очень твердо. – Поверь: ни к чему хорошему они не приведут. Это я знаю по личному опыту.
В тот момент я была слишком злой, чтобы обратить внимание на последние слова отца и придать им какое-то значение.
– Послушай, – начала я, изо всех сил сдерживая рвущуюся наружу злость, – тебе не кажется, что вы с матерью наступаете мне на горло?
– Как это? – опешил отец.
– Так это! – почти закричала я. – Я же вздохнуть не могу без вашего на то одобрения! Пап! Мне двадцать пять лет! Я взрослая, понимаешь? Чего вы от меня хотите? Я не пью, не курю, не шляюсь по мальчикам, не веду антиобщественный образ жизни... Господи, я до такой степени правильная, что самой тошно! Что вам еще нужно? Сделать из меня святую? Ну, давайте я постригусь в монахини! Честное слово, после жизни в нашем доме любой монастырь покажется притоном!
– Ая! – попытался перебить меня отец. Вид у него был довольно жалкий.
– Хватит! – отрезала я. – Правду говорят: взрослые дети должны любить родителей на расстоянии! Я это давно обдумывала, а сейчас понимаю: тянуть дальше некуда. Скоро вы мне начнете выдавать кислород строго дозированными порциями. Потому что так будет лучше для моего здоровья.
– Ая!
– Все! – припечатала я. – Сегодня же сниму квартиру и перееду!
– Куда?! – застонал папа.
– Неважно! К черту на рога! Лишь бы подальше от ваших бесконечных нотаций!
Я выскочила из-за стола и рванула в свою комнату. Выхватила из-под дивана спортивную сумку, распахнула гардероб и выдернула оттуда джинсы с парой свитеров. Запихала их в сумку, со скрежетом застегнула заедающую молнию и вывалилась в коридор.
Там меня ждал папочка, вид у него был испуганный и растерянный. Но мне было уже все равно. Есть предел и моему терпению.
– Пока! – сказала я, не глядя на него. – Устроюсь – позвоню.
– Ая!
Я повернула ключ, распахнула дверь и выскочила из квартиры. Побежала вниз по лестнице с такой скоростью, словно боялась передумать.
Если говорить откровенно, то я тоже хороша. Роль маленькой избалованной девочки, которой все подают на блюдечке, развратила меня и лишила самостоятельности. Меня устраивало отсутствие бытовых проблем, меня устраивало, что родители все решают за меня, меня устраивало, что не нужно думать, как жить. С сегодняшнего дня все будет иначе.
Я внезапно остановилась, пораженная этой мыслью. Черт! Как страшно становиться взрослой!
А надо. Никуда не денешься.
Я ударила ногой подъездную дверь и вышла на улицу. По щекам катились слезы обиды, злости и страха.