Тайна папок Йонсона
Шрифт:
Редактор, которому Дик положил этот материал на стол, доложил хозяину. Тот лично вызвал Джилсона. Начал с комплимента:
— Такие, как вы, Джилсон, нужны газете, как воздух.
Кэрдинг говорил с отчетливым австралийским акцентом, хотя давно уже жил в Англии и вращался среди здешней аристократии.
— Но, прежде чем выплеснуть все найденное вами на страницы «Уорлд ревью», я хотел бы, чтобы вы еще немного поработали. Если понадобится, возьмите необходимую сумму денег. Не в кассе. Назовите цифру, я вам выпишу чек. Деньги открывают рты. Постарайтесь узнать как можно подробнее обо всех сторонах нынешней деятельности «Клейтона». Меня интересуют не только спекуляции, хотя тут тоже нужна достоверность. Нельзя допустить,
Имея столь мощную поддержку, Джилсон постепенно выжал из мистера Игрека массу документов и с его помощью разобрался во многих хитросплетениях. Спекуляции действительно были существенной, но не самой главной стороной деятельности «Клейтона». Самой важной и тщательно скрываемой от посторонних глаз была работа по захвату фирм, занятых в сфере высокой технологии. Клиенты банка подсказывали, кто именно их интересует, а он находил пути заманивания и поглощения жертв. Надо было соблюдать тайну, чтобы не встревожить ни конкурентов, ни правительства, ни прессу. Все выглядело почти так, как говорил Нефедову Майк Хинден в Нью-Йорке. Информационная служба «Клейтона» была на высшем уровне, и Нефедов, слушая рассказ Джилсона, испытывал зависть и досаду. Ему, одинокому специалисту, никогда бы не удалось вместе со своими компьютером и банком данных раскрыть хоть сотую часть тех связей, о которых знал «Клейтон», даже пользуясь поддержкой всего Центра. «Клейтон» же не только знал, но и оперативно использовал всю информацию в своей охоте за фирмами.
— И весь этот материал у вас в руках, Дик? — осторожно спросил Нефедов.
— У меня остались только черновики статей, которые, как я надеялся, будут опубликованы, да еще кое-что, что удалось припрятать. Впрочем, ничего сенсационного там, на мой взгляд, нет. Самое главное — это мой анализ, отраженный в серии статей. Там же приведены почти все существенные факты и цифры.
Нефедов задумался. Материал Джилсона мог оказаться решающим в раскрытии тайны папок Йонсона. Но как его получить?
— Вы удивляетесь, что я с вами столь откровенен? — вдруг спросил журналист. В его голосе чувствовалось волнение. — На то есть веские причины. Во-первых, Мортимер многому меня научил в колледже, учеба у него не прошла даром. Он научил меня видеть мир таким, какой он есть. И быть честным в его оценке. Во-вторых, у меня есть старший брат, который потерял работу из-за Кэрдинга. Оказался на улице после локаута печатников. Мы с братом мыслим приблизительно одинаково, хотя он — рабочий, а я — интеллигент. И, наконец, еще одно. Кэрдинг не хочет публиковать именно то, что сам назвал главным. Просто использовал меня, как ищейку. Иначе бы он не прятал собранные мной документы в свои тайники.
Лицо Дика заострилось. Губы его едва заметно задрожали. Казалось, он вот-вот разрыдается.
— Сегодня утром я узнал, что мой материал будет печататься постепенно. Начнут с тех самых спекуляций, о которых стало нам известно с самого начала. А о пожирании жертв и о высокой технологии пока ни-ни. Редактор сказал: «Это подождет. Мистер Кэрдинг полагает, что это читателю не особенно интересно. Для нас, Джилсон, прежде всего важны тиражи и рекламодатели. А это — вопрос высшей политики. Не нашего с тобой ума дело». Если вас это интересует, я могу вам дать все, что у меня есть. Я не люблю работать в корзину. Вашему Центру эти документы могут оказаться полезными. Конечно, другой человек мог бы их продать самому банку или передать другой газете. Я не хочу делать этого. В конце концов, оставаясь на своем месте, я смогу узнать и раскрыть много больше, чем
Вот и пришло время расставаться. Сергей встал и двинулся к выходу. Черный монах угрюмо смотрел ему вслед с высоты второго этажа.
У себя в номере он разделся, помыл руки, уселся в кресло у окна и раскрыл серую папку. В черновиках отвергнутых Кэрдингом статей было подробно описано, как скупались акции ВВФ. Перечислялись некоторые фирмы и организации, у которых были втихомолку приобретены крупные пакеты. Среди них — несколько страховых фирм, пенсионных фондов, инвестиционных компаний, благотворительных организаций. Была приложена ксерокопия полного списка на бланке «Клейтона» с пометкой «Конфиденциально».
Нефедов не верил своим глазам. Это большой шаг вперед. Дик Джилсон хорошо поработал, но не было главного — кому проданы акции.
Зачем Кэрдингу нужно было знать все эти детали, если он и не собирался их публиковать? Очевидно, газетный магнат был тоже увлечен сферой высшей технологии, увлечен далеко не бескорыстно. Поэтому он хотел знать, где что плохо лежит.
Для расшифровки названий всех этих фондов надо было воспользоваться компьютером. Но Нефедов должен был до возвращения в Нью-Йорк заехать в Женеву. А сведения были нужны ему сейчас. Он поднял телефонную трубку и набрал номер Йонсона в ООН.
…Нефедов получил его ответ после ужина. Большинство фирм, указанных в списке, базировалось в США. Было и несколько европейских организаций. Например, «Мишель Соти» находилась в Женеве. Это было как нельзя кстати. Сергей позвонил в Женеву и условился на следующий день встретиться за ужином с мистером Максуэллом Картни, президентом «Мишель Соти» и своим старым знакомым.
15
Олаф, взглянув в небольшое окно, сказал: «Едут».
Патриция открыла глаза и сладко потянулась в своем глубоком кресле у камина. В воскресенье за городом на их маленькой ферме она позволяла себе расслабиться и даже поспать после завтрака. Ферма находилась в Ньюфанене, километрах в шестидесяти от столицы. Лет пятнадцать назад Олаф купил ее вместе с землей у местного жителя, который по причине преклонного возраста и отсутствия наследников избавился от своей недвижимости за сравнительно скромную сумму. Сейчас ферма стоила в двадцать раз дороже, и Олаф не раз испытывал сладкое чувство удовлетворения от столь редкой удачи. Дом был старый, конца XVIII века. Последующие хозяева укрепляли его и расширяли, и сейчас дом был удобным и просторным. Правда, Олафу с его высоким ростом приходилось нагибаться, проходя через двери, и он до сих пор по забывчивости нет-нет, да и задевал за притолоки. Землю они не обрабатывали, вокруг дома разбили газон на английский манер. Метрах в двухстах начинался лес, тянувшийся на несколько километров. Рагнер жаловался на трудности охраны, но постепенно освоился, протянул по периметру их владений несколько рядов колючей проволоки и сигнализацию, главное же внимание небольшой группы охранников сосредоточил на хорошо просматривавшемся луге возле дома. Работу свою они выполняли тихо и ненавязчиво. Заметных признаков усиленного контроля и наблюдения не было.
Почти все лето чета Гунардсон приезжала сюда по субботам после обеда, а уезжала рано утром в понедельник. Патриция и здесь вставала в шесть, шла на лесной пруд, уровень которого старательно поддерживали бобры, и плавала в холодной воде, пополнявшейся горными ручьями. К половине седьмого она возвращалась, свежая и бодрая, к завтраку, накрытому Олафом на кухне. Потом шла работать в небольшой отдельный домик, построенный совсем недавно, с окнами во всю стену и редко когда топившимся камином. У окна стоял большой письменный стол, а перед камином — несколько деревянных кресел. В случае необходимости здесь можно было провести совещание.