Тайна песчинки
Шрифт:
Юрий ничего не ответил и только предложил:
— Не будем философствовать. Пойдем обедать.
Но Хинт торопился. Он знал, что Юрий за обедом много выпьет, будет удерживать его до самого вечера. А он не имел права тратить так много времени на развлечения.
— Пойдем, проводи меня до автобуса. Меня ждет Хелью.
Они медленно шли к автобусной остановке и молчали. Им как будто не о чем было говорить. Их связывало нечто большее, чем дружба. Они спасли друг другу жизнь. Их объединил не только лагерь, но и та смертельная
— Ты знаешь, Юрий, я очень дорого уплатил за это право — всем говорить только правду.
— Разве это право надо покупать? — спросил Юрий.
— Нет. Это так говорится, — продолжал Хинт. — Мы с тобой много пережили, поняли, какая это дорогая штука — жизнь, свобода, работа. И вот теперь, когда мы все это получили, мы просто не имеем права только работать, жить и пользоваться свободой. Это, кажется мне, могут и животные. А вот люди должны делать что-то большее.
— Что именно? — спросил Юрий.
— Ну, понимаешь, — ответил Хинт, — мы во время побега находили все новые и новые возможности для спасения. Наш мозг все время работал. Наши силы и энергия действовали, как точный механизм. Почему же мы теперь, когда никто нас не преследует и нам не грозит смертельная опасность, должны предаваться течению жизни? Почему?
— Я делаю свое дело в колхозе, и как будто неплохо, — ответил Юрий.
— Я слышал, ты много пьешь, — сказал Хинт.
— Это осталось от военных лет.
Они подошли к автобусу, где стояли три женщины с корзинами, возвращавшиеся в Таллин.
— Прости, если я тебя чем-то обидел, — сказал Хинт.
— Нет, ты меня не обидел, — ответил Юрий, — но что-то ты не договариваешь. Ты чем-то недоволен. Может быть, я тебя плохо принял.
— Что ты! — усмехнулся Хинт. — Ты меня очень хорошо принял. Но я огорчен, что мы не можем найти с тобой общий язык. Может быть, ты пойдешь на завод? Будем вместе трудиться?
— Изобретать? — спросил Юрий.
— Ну, хотя бы, — сказал Хинт.
— Нет, с меня хватит того, что уже люди изобрели.
— Вот видишь, ты довольствуешься тем, что люди для тебя изобрели, а мне хочется что-то изобрести для людей.
— Ты опять начинаешь философствовать, Иоханнес… Вот твой автобус.
Хинт вскочил на подножку автобуса, помахал из открытого окна.
— Приезжай в Таллин! — крикнул он.
— Хорошо. Спасибо, — ответил Юрий и быстро зашагал к своему дому.
Хинт понял, что они будут встречаться все реже и реже, хоть воспоминания военных лет не позволяют ему ни обижаться на Юрия, ни упрекать его в чем-то. Все-таки он хороший и смелый парень.
Что ж, не все должны изобретать. Да и правильно ли он делает, что занимается всем этим, неожиданно для самого себя подумал Хинт. Может быть, разумнее было бы сооружать дома или заводы. Ведь
Но эти мысли, навеянные встречей с Юрием, начали рассеиваться, когда Хинт подъезжал к Таллину. Вновь, как и в минувшие дни, на него надвинулась вся тяжесть забот, которая не давала ему покоя ни днем ни ночью. Эти заботы он нес сам, хоть ему и помогал Виктор Рюютель.
Но Виктор был механиком, в сущности, он был поглощен только удачей или неудачей конструкции дезинтегратора. В случае неудачи Виктор мог с полным основанием сказать, что дезинтегратор это не та машина, которая может рубить песок. И все. Он никому ничего не обещал и ни перед кем не должен держать ответ. А Хинт, хоть и был по натуре человеком немногословным, сдержанным, но все-таки уже не раз рассказывал и своим коллегам, и своим братьям о громадных перспективах того нового дела, которым он занят. Его встречали только одним вопросом:
— Ну как твои песчинки, Иоханнес?
В эту ночь Хинт почти не спал. К обычным волнениям, связанным с его изобретением, прибавились и раздумья, которые возникли после встречи с Юрием. Ему казалось, что в мирное время они никогда не расстанутся с Юрием, что люди, испытавшие так много, прошедшие через самые различные опасности, не могут так разойтись. Но оказалось, что мирные годы испытывают дружбу с еще большей придирчивостью, чем военные.
Не всякая дружба выдерживает это испытание.
Он вспомнил и других своих товарищей военного времени, с которыми он теперь редко встречался. Стало быть, не опасности сближают людей, а общность интересов, дум, надежд.
Хинту казалось, что эти взгляды были заложены в нем в те детские годы, когда отец и старший брат Ааду, пусть в шутливой форме, но все же задавали один и тот же вопрос: «Что ты сделал для людей?» Теперь-то он понимает, что это слишком трудный вопрос, на который не так-то легко ответить даже в зрелом возрасте. Каждому человеку кажется, что он очень много делает для людей, даже тому человеку, который ничего для них не делает. Но в детские годы, когда он открывал для себя большой и новый мир, этот вопрос в их семье стал своеобразным критерием добра и зла.
Обо всем этом он думал в ту ночь после возвращения из деревни Вилья. На рассвете, так и не уснув, Хинт отправился на завод, где, к его удивлению, он уже застал Рюютеля.
— Почему так рано? — спросил Хинт.
— Мы собрали дезинтегратор. Пойдемте. Мы только ждали вас, — ответил Рюютель.
Они прошли через весь двор к небольшой деревянной будке, стоявшей на склоне холма. Издали эта будка напоминала скворечню. Именно в ней, будке этой, была смонтирована первая опытная машина, первый дезинтегратор. Другого места на заводе не было, да Хинт и хотел все делать вдали от лишних глаз. Будка же показалась ему самым удобным местом для испытания дезинтегратора.