Тайна под дубом
Шрифт:
— Он хотел нарисовать солдата, — еле слышно произнесла Лена.
— Какого солдата? Твоего отца?
— Нет. Просто солдата.
Лена хотела рассказать маме о дневнике, но в горле встал ком, и она только расплакалась навзрыд. Мама погладила ее по голове и вздохнула.
А Лена сразу вспомнила слова слепого гармониста: «Кровью эти медали даются, болью. А иногда и смертью. Ты медаль отцовскую пуще всех сокровищ береги».
Как предупреждение прозвучали тогда эти слова,
Артур никак не мог приступить к давно задуманному рисунку. Уже давно наступил октябрь. Зарядили осенние дожди. Вовсю шли занятия в школе. Вот-вот должны были перевести все классы в новое здание, которое пахло свежестью, краской и штукатуркой.
Уже состоялось торжественное открытие новой школы, и младшие классы начали там учиться. Шестиклассники пока занимались в квартире на третьем этаже, скрипели перьями, ставили кляксы в самодельных тетрадках. У кого не было и самодельных, те писали на газетах, между строк.
Артур тоже писал на газетах. Чистые листы, принесенные отцом для школьных тетрадей, он берег и не разлиновывал. На чистых листах он будет рисовать.
Только вот рисовать не хотелось. И карандаши цветные были, и чистые листы, а желание рисовать пропало.
Он иногда задумчиво рассматривал свои старые рисунки, находил их неудачными, неверными, просто плохими. Рвал или дарил Валерке. Валерка делал из рисунков самолетики и весело забавлялся ими. А Артуру даже не жалко было, что рисунки гибнут.
Он без конца перечитывал дневник солдата, но все его идеи никак не выливались на бумагу.
Так прошли зима и весна. Ребята перешли в седьмой класс, и снова начались каникулы.
Однажды Лена позвала ребят в парк. Они залезли в штаб, и Лена грустно сказала, что уезжает. Дядю перевели в другой город, и мама решила ехать вместе с братом.
— Навсегда уезжаешь? — не поверила Вероника.
Артур тоже не поверил. Но глаза Лены были полны слез. Значит, правда.
— Когда? — коротко спросил он.
— Через неделю.
Вероника тут же начала что-то говорить о переписке, о том, что нельзя теряться, что они уже большие и могут ездить друг к другу на каникулы. Артур не принимал участия в разговоре.
Он пришел домой, взял бумагу и карандашом, неуверенно набросал лицо солдата. Солдат получился похожим на отца Лены, таким он запомнился Артуру по довоенному портрету.
Рука немного отвыкла от карандаша и не так быстро скользила по бумаге. Или просто Артур работал тщательнее, выписывал каждый штришок.
Всю неделю Артур занимался рисунком. Иногда рисовал с каким-то воодушевлением, тогда работа двигалась споро. Иногда застывал над какой-нибудь линией и видел, что весь рисунок
И Вероника, и Артур решили проводить Лену на вокзал. Но Артур в этот день пришел к Лене раньше условленного времени и, неловко улыбнувшись, молча протянул свернутый в трубку лист бумаги.
Лена развернула рисунок и почему-то заплакала. Такой реакции Артур не ожидал и теперь не знал, что ему делать, что говорить.
В коридор вышла мама Лены, увидела в руках дочери рисунок и тоже расплакалась.
В полутемных развалинах дома, в которые проникал только свет из дыры, пробитой большим снарядом, сидел солдат. Он оперся на пулемет и застыл то ли над письмом, то ли над дневником. Этот солдат был очень похож на отца Лены, и на его груди тоже поблескивала медаль «За отвагу».
Часть третья
Разгадка тайны
Глава XI
Новые обстоятельства
— Значит, рисунки присылал Артур! — заключил Толик, выслушав весь рассказ.
— Почему? — улыбнулась его бабушка.
— Ну как же! Ведь из вас троих только он умел хорошо рисовать!
— А почему ты решил, что это обязательно кто-то из нас троих?
— Но ведь только вы трое знали о дубе, и о тайнике, и о старинной коробочке, в которой когда-то лежало послание к потомкам!
— Я тоже думаю, что медаль тогда украл Артур, — поддержал друга Лешка. — Больше некому.
Бабушки переглянулись и ничего не сказали. Лешка их понимал: кому охота в один момент разочаровываться в добром, хорошем друге. А Толик настаивал:
— Ну и хитрец этот ваш Артур! Как все повернул! Трогательно рисунок на прощание подарил, а сам, небось, медаль под подушкой хранил все это время! А теперь раскаялся, решил медаль вернуть. Только не знал как. Прийти и все честно сказать побоялся, вот и придумал всю эту историю с рисунками, с тайнами, с кладами!
— Угомонись! — довольно жестко прервала его Вероника Аркадьевна. — Напраслину на человека возвести легко.
— Напраслину? — вспыхнул Толик.
— Все свои обвинения нужно доказывать.
— А я бы доказал! Запросто! Только вот не знаю, где живет этот ваш Артур. Я бы у него напрямик о медали спросил. Посмотрели бы вы тогда, что бы он ответил!
— Давайте без ссор, — предложила Лешкина бабушка. — Утро вечера мудренее. Сейчас уже поздно. Пора ложиться спать. Утром решим, что и как нам дальше делать, кого обвинять, а кого оправдывать.
— А вы так и не расспросили слепого гармониста о том незнакомом солдате? — поинтересовался Лешка.