Тайна похищения генерала Кутепова
Шрифт:
«Мы носимся с мишурой, воображая, что храним родные заветы и делаем русское дело», — думал Посвистов, бродя по шумным залам.
Он искал Марго, но ее не было. Полковник прошел в буфет.
У стойки закусывали несколько знакомых офицеров. Посвистов подошел к ним.
Его приветствовали довольно сдержанно. Панов, бывший казачий офицер, даже посторонился, когда Посвистов встал рядом с ним. В пожатиях рук, которыми обменялся полковник с компанией, не было братской теплоты. Посвистов вспомнил поведение Черноярова, когда он вошел в кабинет после памятного обморока,
«Что с ними? — пронеслось в мозгу. — Неужели подозревают?»
Он спросил рюмку водки.
— Господа, я, кажется, помешал вам? — спросил он. — До моего появления у вас было весело.
От него не укрылся быстрый взгляд, которым обменялись Панов и бывший штаб-ротмистр Черненко. Во взгляде этом было предостережение.
Панов ответил:
— Полно, как ты можешь помешать нам? Говорили о всяких пустяках.
Черненко спросил равнодушным тоном:
— Бают, тебе повезло, хлопче? Богатым стал?
Горячая волна ударила Посвистову в голову.
— Верно. Выиграл несколько тысяч в карты. Слепое счастье. — выдавил он нехотя.
— Н-да…
Опять переглянулись и замолчали. Будь они уверены в правдивости его слов, потребовали бы спрыснуть удачу.
Лучше было уйти отсюда, но Посвистов не мог найти подходящего предлога. Он чувствовал себя неловко и злился в душе.
— Господа, не спрыснуть ли нам мою удачу? — предложил он, чтобы нарушить неловкое молчание. — Я полагаю, вам не повредит пара-другая рюмок.
И понял, что сделал еще большую неловкость.
— Спасибо, — живо отозвался Панов и прикрыл рукой свою рюмку, — я лично уклоняюсь от выпивки: мы изрядно уже вонзили в себя всякого добра.
Черненко тоже отказался от угощения. Оба они расплатились и ушли. У стойки остался только молодой высокий штаб-ротмистр Быстрицкий, допивавший бокал вина.
— Какая муха их укусила? — спросил Посвистов, ощущая краску досады на лице.
Быстрицкий замялся.
— Не знаю… Впрочем, Посвистов, мне кажется, будет лучше сказать вам… О вас пущен очень странный слух…
— Какой? — насторожился Посвистов.
— Сказать — значит оскорбить вас. Я не люблю передавать слухи, тем более, что сам только что услышал его. Спросите у Панова.
И допив вино, Быстрицкий удалился, сухо поклонившись Посвистову.
В маленькой гостиной за чаем сидела компания почетных гостей.
Ветераны войны и борьбы с большевиками — седовласые генералы, полковники и атаманы — сплотились в тесный кружок. Молодцеватая фигура генерала Кутепова выделялась среди них. Лицо, полное энергии, с седеющей бородой, подстриженной так, как подстригал ее умученный большевиками последний русский император. Серые глаза светились решимостью и силой воли.
Широкоплечий полный атаман, прославившийся и ратными делами, и обширными романами, мечтательно говорил о будущем России:
— Я верю, что скоро настанет конец торжеству шайки хищников в Кремле. Как это произойдет — трудно сказать. Но я верю, что в одно прекрасное утро солнце встанет над
— Мы все мечтаем об этом, вот уже скоро двенадцать лет, — прервал его седоусый полковник саратовских гусар. [1] — Но, чтобы солнце взошло в одно прекрасное утро над свободной Россией, нужно, чтобы мы не сидели сложа руки.
1
Оставляем на совести автора существование такой воинской части.
— Пока Европа не перестанет якшаться с большевиками, нам делать нечего, — вставил еще кто-то.
— Поправьте: Англия, — раздалась суровая реплика со стороны генерала Кутепова. — Россия вздохнуть свободно может лишь тогда, когда Англия вынуждена будет разжать свои стальные тиски, которыми она захватила политику Европы.
— Вы так думаете, генерал? — безразлично осведомился седоусый полковник.
— Да, я так думаю, — сурово сверкнул глазами генерал. — Англия не теряет надежды колонизировать Россию, и ослабление ее мощи на руку только англичанам. Впрочем, о слабости России даже сейчас говорить преждевременно, господа…
— Как, вы находите, что мошенники… — начал было изумленный полковник.
— Мошенники, ограбившие Россию, создали сильную армию. Не забудьте, господа, что наш покойный Верховный Вождь подписался под собственными словами: «Красную армию я считаю русской армией». Заслуга этой армии перед Россией велика: она отстояла и сохранила территорию России и стойко отражает всякие покушения на нее со стороны наших квазидрузей европейцев. Штыки красной армии в любой момент могут стать просто русскими штыками… Это лучше всего сознают англичане и больше всего боятся, чтобы красная армия не забрела в Индию. А из газет мы знаем, что большевики деятельно разрабатывают план похода на Индию. Я…
Генерал оборвал на полуслове, точно спохватившись, что коснулся какой-то интимной темы, которую не следовало затрагивать.
— Я полагаю, что вообще не стоит говорить о политике, — поправился он и добродушно улыбнулся.
Никто не заметил ничего странного в поведении генерала. Только Посвистов, стоявший в отдалении, вздрогнул от внезапной мысли, точно молния озарила его сознание: слова генерала установили недостающую связь между обрывочными фразами, подслушанными в кабинете ресторана.
Поход на Индию. Вот причина особенной тревоги Брадлея и ВКБЕ.
Взволнованный ушел Посвистов из маленькой гостиной. Он снова прошел в буфет и выпил рюмку коньяку — необходимо было успокоить волнение.
За маленьким столиком в углу, в компании со знаменитым русским писателем и каким-то молодым человеком, сидел Баталин. Сердце Посвистова забилось радостью — значит, где-то здесь и Марго. Он поклонился коммерсанту. Тот широким жестом пригласил его к столу.
Посвистов подошел, но не сел. Маленькие, почти калмыцкие, но проницательные и сверкающие живыми огоньками глаза писателя точно пронзили его.