Тайна покрытая временем
Шрифт:
— Вот я и признаюсь, — проговорил сквозь стиснутые зубы Антон.
Разумовский только пожал плечами, ускоряя ход своего коня.
Они въехали в имение и увидели опрятных и работящих крестьян, трудившихся в огромном яблоневом саду. Разумовский остановился и подозвал одного из них.
— Скажи, любезный, а где сейчас графиня Милорадович? — в руку крестьянину прилетел медный пятак. Мужик почтительно поблагодарил и ответил:
— Матушка графиня до обеда работает в усадьбе. Поспешите, до обеда недалече…
Разумовский
Графиня Татьяна Милорадович встречала кавалькаду у парадного крыльца дома, с явным недоумением разглядывая шестёрку всадников. Позади неё столпились слуги, тихо перешёптываясь между собой.
Татьяна по годам была немолода, но выглядела молоденькой девушкой, одетой в простое, но изысканное кружевами платье. Тёмно-русые локоны, убранные в мудрёную причёску, пушистым водопадом прикрывали слегка оголённые плечи, а руки в белых ажурных перчатках до локтей — нежную кожу от начинающего греть солнца.
Разумовский первым остановил коня и, отдав поводья подбежавшему слуге, поклонился, не дойдя до хозяйки дома пяти шагов.
— Позвольте представиться. Петр Ильич Разумовский по поручению Его Императорского Величества.
— Графиня Татьяна Милорадович. Чем обязана, сударь? — её большие серые глаза разглядывали всадников с любопытством.
— Со мной приехал иностранец. Он шибко хотел повидать ваше имение, и сам Его Величество император дал согласие на этот визит.
— Вот как! — мило улыбнулась Татьяна. — И как же зовут неожиданного иностранного визитёра?
— Антоном, графиня, — Разумовский сделал шаг в сторону, пропуская герцога. — А всё остальное он поведает сам.
Мальборо с волнением шагнул вперёд. Потом припал на колено и протянул графине изящный перстень. Татьяна осторожно взяла его, рассмотрела и коротко охнула.
— Кто вы, сударь? Откуда у вас этот перстень?!
— Мне его дала моя мать. А она получила это украшение от своего отца… Возьмите его, графиня, прошу…
— А кто ваша мать, сударь?
— В девичестве… Анастасия Милорадович.
Разумовский отошёл в сторону и издали наблюдал за тем, как проходит разговор между Антоном и Татьяной. Несмотря на то, что между братом и сестрой, пусть и двоюродными, была приличная разница в возрасте, графиня не выглядела в разговоре «девочкой для битья». А на герцога было больно смотреть — он явно не ожидал от хрупкой и нежной девушки такого самообладания.
Татьяна Петру понравилась. Что-то в ней было особенно притягательное, успокаивающее и вместе с тем, вдохновляющее. Разумовский представил графиню на балу в нарядном платье и причёсанную по моде, но тут же скривился — Татьяна в любых одеждах могла затмить гламурных кукол столицы.
И когда Антон Мальборо с поникшей головой отошёл от графини и направился к лошади, Пётр шагнул к ней.
— Сударыня,
Серые глаза Татьяны блеснули озорными искрами, хоть и источали печаль.
— Вы, сударь, никак приударить за мной собрались? А что если у меня есть жених?
Разумовский тяжко вздохнул и собрался уходить вслед за Мальборо.
— Простите, графиня. Я не знал таких подробностей…
Она взглянула на кузена и словно встрепенулась.
— Господа! Прошу отобедать со мной. Останьтесь ещё хотя бы на час.
Мальборо вопросительно посмотрел на Разумовского и Пётр кивнул. Всё равно отвечать перед императором ему, а час роли не сыграет.
За затянувшимся обедом графиня поведала кузену историю его семьи. По материнской линии. Оказалось, что Милорадовичи ведут происхождение от трибаллайских «графов» Охмукевичей. Их родоначальником был сподвижник трёх королей трибаллов — народности, населявшей в глубокой древности долину Моравы. Трибаллы были несгибаемыми воинами против османов и всячески сопротивлялись их игу.
— Русичи и трибаллы в битвах стояли плечом к плечу, когда Византия решила распространить своё влияние на северо-восток, — делая маленький глоток вина, сказала Татьяна. — Дед писал в своих дневниках, что наши народы едины в своём происхождении, и никогда не жалел, что служил императору русичей. Скажите, Антон, почему Саксония так враждует с Русью?
Мальборо промокнул губы белоснежной салфеткой.
— Графиня, Саксония желает единых правил для всех. Не будет ли так проще нам понимать друг друга?
— А ежели я не хочу тех правил? — Татьяна склонила голову к плечу. — У меня есть свои. И я думаю, что они лучше саксонских. Тем более, я не хочу жить в Саксонии.
«Наш человек!» — усмехнулся молча Разумовский, глядя на некоторую растерянность Антона.
— Вас никто не заставляет жить в Саксонии, — сказал герцог.
— Единое правило подразумевает единое пространство, — не отставала от него Татьяна. — И надобно при этом, чтобы правила устраивали все народы. Хотите, я дам вам в дорогу дневник деда? Я сделала копию.
— Буду весьма благодарен, сударыня, — не посмел отказаться Мальборо.
Разумовский во время обеда не проронил ни слова. Графиня, действительно, была умна и образована. Ни капли жеманства, ни притворных заигрываний, ни эмоциональных жестов. В то же время, в ней таился вулкан неистраченной страсти, будто в её теле проходила граница между холодной водой и жарким огнём.
И тут, Разумовский вдруг подумал, что эта девушка будет великолепной партией Николаю Александровичу. Никакого жениха у неё не было — Татьяна изредка глядела на Петра, и в этих мимолётных взглядах чувствовалось скрытое вожделение. Нет, не к Разумовскому, а к сильному и молодому мужчине.