Тайна покрытая временем
Шрифт:
Но за время своего правления молодой император заматерел. Как одинокий волк, борющийся за свой авторитет в стае, со старыми, но от этого не менее опасными сородичами. Он понял, наконец, что ему нужен не помощник в борьбе за авторитет, а соратник. Взявший бы в свои руки внутренние дела империи, и дав императору при этом, разобраться с делами внешними. И все деяния его отца, направленные на примирение с Западом — сокращение армии, попытки добиться уступок мирными уговорами и значительными уступками, до добра огромную империю не доведут.
«Если ты гордишься пацифизмом — никогда, никогда не садись
Успехи русичей против ляхов, османов и джунгаров заставили правителей других государств посмотреть на империю по-другому. А возвращение Книги Света в обитель — сильно насторожиться. Мастера войны уже не раз показывали свою устрашающую силу, и возрождение на Руси касты Мастеров могло быть принято мировым сообществом с огромной опаской. Ещё не исчезли в памяти те времена, когда Мастера войны нещадно били галлийцев, и в особенности тевтонцев. И если бы не справедливое миролюбие русичей, то сейчас уже весь континент был бы их империей. Галлийцы вместо лягушек ели бы гречку, а на солнечных склонах Тосканы цвёл бы вовсю янтарный мускат.
Николай Александрович вошёл в свои покои, и устало опустился в кресло. Невесело усмехнулся, осознав, что недавно прикоснулся к одной из величайших тайн в истории. Правда, до конца не осознавал, что это возвращение реликвии даёт Руси. И ради чего Глазьев, от которого так и не было известий, рисковал собой и командой «Императрицы Анны».
— Николай Александрович! — в покои зашёл Пётр Разумовский с бутылкой шампанского и бокалами. Следом за ним хорошенькая фрейлина несла поднос с фруктами и шоколадом. — Думаю, что следует отпраздновать нашу викторию! Артефакт возвращён, герцог Виндзорский посрамлён.
— Ты особо не радуйся, Петька, — император резким жестом отправил фрейлину вон. — Я до сих пор не понимаю, зачем этому саксонскому хлыщу понадобилась Книга Света. Чего он хотел-то?!
Разумовский поставил бутылку и бокалы на подоконник и взглянул на императора с изрядной долей удивления.
— Так знамо чего. Унизить тебя хотел…
Николай Александрович поморщился.
— Думаю, не только в этом дело. Есть ещё что-то. Готовил герцог некую пакость супротив Руси. Надобно мне государства посетить зарубежные, да потолковать с монархами. Вот только кого на хозяйстве-то оставить? Не знаю…
— Так Гришку и оставь, — развёл руками Пётр. — Чай ненадолго уезжаешь.
— У Скокова своих забот полон рот, — отмахнулся император. — А мне нужен человек хозяйский, чтобы разбирался в делах управления, да министров жутковал. А то они не шатко, ни валко радеют за дела государственные. Больше свой карман набивают, нежели казну.
— Ну, я не знаю, Ваше Величество, — протянул Петька, посматривая на шампанское.
— Зато я знаю, — император поднялся с кресла и подошёл к секретеру. Достал бумагу и чернильницу с перьями. — Садись, граф, и пиши императорский указ.
— Ох, не люблю я эту писанину, Николай Александрович. Ох, не люблю, — забубнил Разумовский, усаживаясь на стул перед секретером. —
— Пиши… Императорский указ, — перст государя указал на бумагу. — Сего числа назначаю графа Петра Разумовского премьер-министром империи. Точку поставь…
Перо скрипнуло и сломалось.
— Николай Александрович, почто ты со мной так?! — загундосил плаксиво Пётр. — Что я тебе плохого сделал?
— А что?! — выпучил глаза император. — Не справишься что-ль? Отказываешься?!
— Боюсь подвести тебя!
Николай Александрович улыбнулся.
— А ты не бойся, Петька. Скоков быстро вразумит тебя на свершения нужные, а за ненужные… сам понимаешь, скидок нет ни для кого. Число сегодняшнее на указе поставь.
Император помолчал немного, раздумывая.
— И это, Петька, — сказал, хитро нахмурившись. — Пора тебе, граф, своим имением обзавестись. Премьеру негоже во дворце шутом скакать и фрейлин щупать.
— Гонишь?
— Дурак, ты, Пётр! — рассердился император. — Ты теперь лицо государственное, а значит облачённое властью. Имение возьмешь в аренду, покамест премьером будешь. Принимать министров и губернаторов, спрашивать с них за дела. Вот рядом со зданием Тайной жандармерии очень неплохой особнячок, окнами, аккурат, на подвалы Гришкины. А вечерами ко мне хаживать будешь — докладывать, значит. Жалование тебе за работу выпишу — нарядов купишь, карету, чтобы по министерствам ездить. Вот и приступай к службе немедля. Бумагу-то давай… Подпишу.
— И велико жалование-то будет, Николай Александрович? — шутя, спросил Разумовский, пока государь скрипел пером, ставя размашистую подпись.
— Сам себе назначишь, Петька, — император убрал чернильницу и закрыл секретер. — Секретариат тоже подберёшь. Иди, граф, радей за Отчизну и не посрами своего государя.
— Так шампанское выпьем? — Разумовский забрал указ.
— Некогда. Величинского позови мне.
— Так за дверью он ожидает, Ваше Величество, — улыбнулся Пётр.
— Так тащи его сюда. Пусть про книгу расскажет нам.
Герцог Мальборо трясся в карете, задумчиво разглядывая вековые дубы, растущие вдоль дороги к столице Саксонии. Он вспоминал свою матушку, и её любимую игру с желудями, когда маленький Антон на прогулке подбрасывал их, а она пыталась поймать.
То, что он узнал о своей семье от кузины Татьяны, герцога огорчало и удивляло. Не так он представлял себе своих родственников по матери. В особенности своего деда. Он думал, что родственники живут в роскоши и богатстве, и за счёт этого имеют авторитет. А оказалось, что слава его деда состоит из его заслуг перед Отечеством. Как сказал этот молодой доверенный императора…
«…Ваш прапрадед по матери не вор, и не мошенник, а боевой генерал, пинавший галлийцев до самой их столицы».
Вот так. Даже прапрадед упоминался, как воин, стоявший на защите интересов империи, а не как вельможа, имевший в закромах серебро и злато.
Антон так и не понимал русичей. Ему казалось, что этот народ с другой планеты. А их император, несмотря на молодость, мудр, решителен и смел. В отличие от усопшего короля Георга, пресмыкавшегося перед любым, кто гремел золотом в кармане. И помышлявшего только о том, чтобы отобрать, отхватить, или колонизировать кого-то.