Тайна покрытая временем

Филатов Валерий

— Хреново стреляют, ироды, — удовлетворительно прошептал он, но почувствовал крен фрегата на левый борт. — Всё-таки попали!..

И тут же вздрогнул.

Чёрный галион на полных парусах сближался с фрегатом.

— На абордаж будут брать, подлюки! — зло проговорил Глазьев. — Хрен вам в жопу, а не «Императрицу Анну»!

Старший майор прикрыл глаза и припал на колено, разведя руки в стороны.

«Господи, только дай мне сил!», — попросил он мысленно, а вслух добавил. — А я уже сам разберусь.

Сверху

к ладоням Глазьева протянулись едва видимые нити золотистого света. Они вошли в его ладони, и тело старшего майора дрогнуло. Он явственно представил внутреннее убранство атакующего галиона, вплоть до переборок. Глаза его открылись и сверкнули. Он оглянулся на реющий стяг военно-морского флота русичей и стремительно побежал на пушечную палубу.

На средней палубе в дыму от тления рассыпанного пороха лежали убитые канониры и раскуроченные лафеты кулеврин. В дыму копошились матросы, накрывая порох мокрыми рубахами и оттаскивая от пушечных портов убитых товарищей.

На нижней палубе было не лучше, но дыма не было. Глазьев увидел понурившего голову Алехандро у головной мортиры и подошёл к нему.

— Сколько зарядов осталось?

— На два выстрела только и хватит, — бывший пират тяжко вздохнул.

Через пушечный порт Глазьев показал ему на приближающийся галион.

— Этими выстрелами ты должен попасть в одно место. Видишь, под полубаком краска слегка облупилась?

Алехандро раскрыл рот от удивления — до галиона было не меньше полутора миль, пусть даже он и приближался. Как можно рассмотреть облупившуюся краску на борту?!

— Александр Мефодиевич, верь мне, — положил ему ладонь на плечо Глазьев. — Как только он приблизиться на милю — стреляй. Положи в мортиры пороха, как на два заряда.

— Сделаю, — оторопело сказал Алехандро, глядя на стремительно уходящего с палубы старшего майора.

Глазьев выскочил наверх и отдал команду заряжать пушки Арсеньева — заряды ещё оставались, и подбежал к Поворову.

Бледное лицо командора, покрытое уже коркой от засохшей крови, выглядела как маска. Только глаза горели яростно и с вызовом.

— Павел Сергеевич, держи курс прямо на галион. Не сворачивай. Как только махну рукой, перекладывай фрегат на правый галс.

Командор облизнул губы и кивнул.

— Как там?.. Что с кораблём?

— Плохо, Павел Сергеевич. Но мы же ещё в бою!

Поворов покачнулся, но только крепче ухватился за штурвал.

— Фёдор Аркадьевич, я горд, что сражался с вами… Помните про спрятанный пистолет.

Глазьев спрыгнул с полуюта на палубу, приник к прицелу пушки. Сосредоточился, наводя орудие на борт галиона.

С чёрного корабля не стреляли. Видимо, так была надобна книга Ярослава Мудрого, что фрегат боялись утопить, чтобы эта реликвия не была навечно скрыта в глубинах океана.

Глазьев только ухмыльнулся, увидев

в прицеле отметку в одну милю.

— Ну, Мефодич, стреляй…

Грохнули один за другим два выстрела. Ядра точно прилетели в одно и то же место — в облупившуюся краску на борту галиона. Фёдор Аркадьевич выдохнул и поднёс фитиль…

Высокий столб из дыма и огня поднялся над водой. Чёрный галион будто подпрыгнул над гладью моря и переломился, разбрасывая вокруг щепы и останки людей.

— Чудеса! — воскликнул Алехандро. — В пороховой погреб попали! Ну, Фёдор Аркадьевич!.. Ну, мастер!

Полуразбитый фрегат «Императрица Анна» уходил с поля боя, оставив за собой обездвиженные саксонские галионы, и капитан Поворов выпустил из рук руль. Но командор не упал на палубу, подхваченный Глазьевым.

— Мы победили, Павел Сергеевич, — твердил старший майор, снимая с мертвых глаз командора слипшиеся от крови волосы. — Мы победили…

Глава 13

Величинский и граф Воронцов в сопровождении князя Дуладзе зашли в один из приёмных залов императорского дворца.

— Ждите, — приказал князь и махнул двум охранникам в меховых шапках. — Охранять. Глаз не сводить, а я схожу и доложу Его Величеству…

Величинский поставил сундук на длинный стол и упал на стул, выдохнув.

— Наконец-то, мы, граф, добрались, — улыбаясь, сказал он Воронцову и устало закрыл глаза. — Как гора с плеч…

Молодой граф, однако, только отчасти с этим согласился.

— Мы во дворце… И в таком ужасном виде!

— Расслабьтесь, сударь, — не открывая глаз, проговорил гардемарин. — Никто нас не укорит за это.

— Мне самому неприятно, — буркнул Воронцов. — А вдруг сам император зайдёт. Я сгорю от стыда.

— Не думаю, что Николай Александрович будет сильно гневаться, — Величинский всё-таки открыл глаза и поднялся. — Будет хуже, если мы бы пришли при параде, не выполнив поручение императора.

Массивные двери внезапно распахнулись, и в зал быстрым шагом зашёл император. За ним еле поспевал Дуладзе и Пётр Разумовский. Воронцов, заметив его Величество, вытянулся во фронт и почтительно склонил голову. Гардемарин замешкался на секунду, но тоже принял приветственную позу. К нему сразу и подошёл Николай Александрович.

— Величинский, я очень рад, что вы выполнили моё поручение. Откройте же ларец и покажите реликвию! Впрочем, пождите… Граф, — император обратился к Разумовскому. — Сходите за митрополитом. Возможно, нам понадобится старец…

— Епифаний, — подсказал Пётр.

— Да! И не мешкайте.

Разумовский убежал, а император повернулся к Воронцову. Окинул его взглядом, полным презрения.

— Мне известно о ваших деяниях, сударь, — рассерженно зашипел Николай Александрович. — Как вы могли?!