Тайна Пристройки 3
Шрифт:
Льюис прочел по-быстрому письмо, а после этого посмотрел на миссис Бауман. Ему так показалось или в ее взгляде блеснула радость победы? Или же это была нотка страха? Он не был уверен. Но допрос, очевидно, приобрел неожиданный оборот и в этот момент он с радостью принял бы помощь Морса. Последний, однако, все еще разглядывал с необычайным интересом письмо.
— Вы нашли его, когда вернулись домой? — спросил Льюис.
Она кивнула.
— На столе в кухне.
— Вы знакомы с женщиной, о которой упоминается?
— Нет.
— Не слышали ничего от своего супруга?
— Нет.
— Достаточно времени ему требуется, для того, чтобы, хм, «все прояснить».
— Да. Не попал ли мой супруг в автомобильную аварию? Не поэтому ли…
— Нет, насколько нам известно, миссис Бауман.
— Это все, что вы от меня хотели?
— На данный момент, возможно. Мы должны забрать это письмо — надеюсь,
— Нет, не понимаю почему!
— Оно может быть вообще не от вашего супруга — вы об этом не задумывались? — спросил Льюис медленно.
— Разумеется, от него! — При этих словах ее голос стал неожиданно резким и почти грубым в отличие от первоначальных любезных манер, и Льюис решил спросить еще кое-что.
— Можете ли вы быть уверенной в этом, миссис Бауман?
— Я всегда узнаю его почерк.
— Есть ли у вас что-нибудь другое, написанное им?
— У меня есть письмо, которое он мне написал — несколько лет назад.
— Не могли бы вы показать мне его, прошу вас?
Она вытащила конверт из сумки, сильно измятый, вынула из него письмо и подала его Льюису, который внимательно сравнил почерки на двух листках и подтолкнул его по столу Морсу. Тот, со своей стороны после минутного осмотра, кивнул: и профессионал, и любитель определили бы оба почерка как идентичные.
— Я могу теперь уйти?
Льюис не был уверен, пришло ли время закончить этот странно неудовлетворительный допрос, и повернулся к Морсу, который только безразлично пожал плечами.
— Сожалеем, что отняли у вас столько времени, мисс Гибсон, — сказал Морс после ухода миссис Бауман. — И, если можно, выделите нам комнату на час, будем вам очень благодарны.
— Можете остаться и тут, если хотите, инспектор. У меня много работы в здании.
— Как видится вам это дело, сэр? — спросил Льюис, когда они остались одни.
— Нам не в чем ее обвинить, не так ли? Не можем же арестовать ее, за то, что она забыла, что купила кило колбасы в «Сейнсберис».
— Нужно ли заходить так далеко, сэр? Все настолько удручающе.
— Как? Удручающе? Совсем нет! Мы просто смотрим на дело под ошибочным углом, Льюис, только и всего.
— Правда?
— О, да. А миссис Бауман мы многим обязаны — пришло время, чтобы кто-нибудь указал нам верный след!
— Думаете, что она рассказала правду?
— Правду? — Морс покачал головой. — Не верю ни одному слову из того, что она сказала, а вы?
— Я запутался.
— Запутались? Только не вы. — Он повернулся к Льюису, положив желтый карандаш на стол Секретаря. — Хотите знать, что случилось в Пристройке 3 в Новогоднюю ночь?
Двадцать седьмая глава
Понедельник, бго января, до полудня
Плох тот план, который нельзя изменить.
— Давайте я проясню кое-что с самого начала. Я сказал, что мы смотрим на это дело под ошибочным углом, и именно это я и имел в виду. Макс определил время смерти в достаточно широких границах, и вместо того, чтобы его послушаться, я пытался его уязвить. И даже сейчас мне потребовалась целая куча лжи из уст этой женщины, чтобы развернуться в нужном направлении. Самым важным, связанным с миссис Бауман, было то, что она была вынуждена показать нам письмо, вероятно от ее супруга, чтобы создать себе достоверное алиби. Это была ее единственная пуля, и ей ничего не оставалось, как ею выстрелить, так как мы приблизились — мы совсем близко! — опасно близко к истине. Я сказал «вероятно от ее супруга» — но не в этом случае: оно действительно от ее супруга, можете быть уверены в этом. Все совпадает, как видите, если перевернуть дело. Мужчина в Пристройке 3 был убит не после празднования; он был убит до него. Давайте предположим, что Маргарет Бауман была неверной супругой и попала в неприятное положение из-за своего любовника. Тот угрожает ей каким-то образом, если она не согласится снова встречаться с ним — угрожает, что расскажет ее супругу или, что перережет себе горло или, что перережет ей горло — как угодно. Допустим также, что ее супруг, Том Бауман, разносчик почты Ее Королевского Величества в Чиппинг-Нортоне, узнал об этом — скажем, перехватил некое письмо или, что более вероятно, она сама окончательно отчаявшись, рассказала ему — потому что между ними, вероятно, существовал сговор. Они вместе решают, что нужно что-то предпринять, чтобы избавиться от угрозы, которая нависла над обоими и именно в этот момент, как я думаю, был составлен план.
Они заказывают в отеле номер на двоих на период Новогодних
Что точно случилось тогда, мы не знаем — а может, никогда и не узнаем. Но вскоре после этого Бауманы доигрывают оставшуюся часть пьесы наилучшим образом — претворяются, что едят, что влюблены друг в друга, претворяются, что развлекаются.
Шанс опознать их совсем невелик: она скрыта под паранджой, а у него черное от грима лицо. Но оба стараются, чтобы их увидели, когда они возвращаются в пристройку после завершения праздника, и в действительности Том Бауман хорошо сыграл свою роль. Он дожидается двух женщин, которые тоже проживают в пристройке, кладет руки им на плечи — при этом пачкает им пальто — и создает впечатление у всех вместе и у каждого по отдельности, что отправляется спать. Биньон шел сзади — достаточно близко. Но его ключ простой и после того, как Биньон удостоверился, что все в порядке, Бауманы исчезают в зимней ночи. Они ушли, забрали свою машину с Вестгейта — или где там она была припаркована — потом Том Бауман отвозит Маргарет на Чарлбери-Драйв, и она зажигает свет, чтобы соседи подумали, что она празднует Новый год. Сам Бауман исчезает в ночи так что, если потребуется, то сможет предоставить алиби от «Инвернес», или где он там встретил рассвет следующего утра, а для Маргарет оставил предварительно сочиненную записку про воображаемую подружку. Ну, вот так, Льюис! Так все и произошло, насколько я могу понять.
Сам Льюис слушал с большим интересом, не прерывая рассказ Морса. И вопреки тому, что анализ за исключением времени убийства, не был особенно потрясающим, это был тот самый вид гипотез, который Льюис привык слышать от главного инспектора — связанные в общую схему несовместимые улики и запутанные доказательства. Но в тезисах Морса были один-два пропуска; так, во всяком случае, показалось Льюису.
— Вы сказали, что они провели послеобеденное время в постели, сэр. Но если честно, мы не нашли доказательств, подкрепляющих это утверждение, не так ли?
— Ну, может они это делали на полу — не знаю. Я только сказал, что могло случиться.
— А горничная, сэр — Мэнди, кажется? Не заходит ли кто-то, обычно около семи часов, чтобы поправить покрывала?..
— Покрывала? Льюис! Да вы все еще живете в девятнадцатом веке. И это не «Уолдорф Астория», все-таки.
— Все же это большой риск, сэр — кто-нибудь может войти и обнаружить…
— Персонал был не в полном составе, Льюис, вы же знаете.
— Но Бауманы этого не знали!