Тайна Ретта Батлера
Шрифт:
А аукционер продолжал нахваливать свой товар.
— А вот и последний номер! — кричал он. — Кто возьмет последний номер почти задаром, всего за сорок долларов? Племенная матка, подает большие надежды, чуть старше пяти лет. И лошадь хоть куда, только вот спина малость примята, да левый глаз вышиблен…
Мужчина, заслышав слова аукционера, расхохотался.
— Ей богу, не понимаю, почему женатый человек, если ему опостылела жена, не может сбыть ее с рук, как цыгане сбывают старых лошадей?
— Правильно! —
А мужчина продолжил:
— Почему бы не выставить ее и не продать с аукциона тому, кто нуждается в таком бесполезном товаре, а? — обратился он к публике.
В ответ раздался пьяный хохот.
Рэтт Батлер старался не слушать грязных слов. Он смотрел на прекрасную женщину и удивлялся, как могли все вокруг не замечать ее красоты.
— А? — кричал мужчина, обращаясь к благодарным слушателям. — Ей богу, свою я продал бы сию секунду, пожелай ее кто-нибудь купить! — и он пьяным взглядом обвел общество.
— Желающие нашлись бы! — отозвался кто-то из толпы, глядя на женщину, которая отнюдь не была обижена природой.
В этом выкрике прозвучало столько похоти, что Рэтт Батлер от злости заскрежетал зубами.
— Правильно! — высказался джентльмен, куривший трубку.
Когда-то может быть он и был приличным человеком, но сейчас у него под глазами синели круги, а нос был лилового оттенка. На локтях, на швах и лопатках его сюртук приобрел тот заметный глянец, который появляется в результате длительного трения о грязь и более уместен на мебели, чем на одежде.
Судя по его внешности, он, возможно, когда-то был грумом или кучером в каком-нибудь поместье и, прикопив деньжат, подался на Запад, в надежде разбогатеть.
Насмотревшись на хорошие манеры своих бывших хозяев, он пытался сейчас подражать им. Но его пропитой голос выдавал в нем мерзавца.
— Дело говорит! — крикнули ему из толпы.
Тот, приободрившись, попытался закончить свою мысль:
— Могу сказать, что я вырос в самом хорошем обществе и уж кому как не мне знать, что такое настоящий аристократизм.
— Аристократ! — засмеялись в толпе. — Смотрите, в нашем городе завелся настоящий аристократ!
Мужчина, обиженно поджав губы, продолжал:
— И вот, я утверждаю, что в этой женщине есть аристократизм, В крови, так сказать. Такой аристократизм есть у любой женщины здесь на ярмарке, только, может быть, ему надо дать проявиться.
Тон, каким были произнесены эти слова, развязность, небрежность, никак не вязались со смыслом.
Ведь в самом деле, Рэтт Батлер уловил в этой женщине какой-то скрытый аристократизм и внутреннее благородство, так терпеливо она сносила издевательства супруга, сносила их с достоинством.
Джентльмен с трубкой открыл рот, но так ничего и не сказал. Он скрестил ноги, сидя на складном кресле, и снова занялся своей трубкой, пристально всматриваясь
А захмелевший молодой супруг, услышав столь неожиданную похвалу своей жене, широко раскрыл глаза, словно бы усомнившись, разумно ли он поступает, так относясь к обладательнице подобных качеств.
Он осмотрел свою жену с головы до ног так, словно она была товаром, выставленным на продажу, но его смущение было недолгим.
Он быстро вернулся к своим первоначальным убеждениям и довольно грубо сказал:
— Ну, так смотрите, господа, не упускайте выгодный случай, я готов выслушать, сколько вы мне предложите за это сокровище, — и он указал рукой за свою жену.
Та вспыхнула и, повернувшись к мужу, прошептала:
— Майкл, ты и раньше уже болтал на людях всякую чепуху. Твои шутки сделались совсем злыми. Шутка шуткой, но смотри, как бы ты не хватил через край.
Мужчина расхохотался.
— Я знаю, что говорю. Я тебя продам, только бы покупатель нашелся.
В эту минуту над присутствующими пролетела ласточка и стремительно закружила над головами, невольно приковав к себе взгляды.
Люди на мгновение замолчали, наблюдая за птицей, пока та не улетела.
Может быть, это помешало собравшимся ответить на предложение пьяного молодого мужчины, и разговор ненадолго оборвался.
Рэтт Батлер вздохнул с облегчением, ведь ему было нестерпимо жаль красивую молодую женщину.
Та скользила по присутствующим взглядом, словно бы пыталась найти поддержку, но единственный, кто за сегодняшний день сказал о ней хоть какое-нибудь хорошее слово — пожилой испитый джентльмен — тут же отвел глаза, встретившись с ее просительным взглядом.
А муж, успевший за эти секунды замешательства подлить себе еще виски в кашу, внезапно рассмеялся, вновь привлекая к себе всеобщее внимание.
То ли голова у него была такая крепкая, то ли он умело держал себя в руках, но мужчина не казался пьяным.
Он вновь подхватил прежнюю тему:
— Ну, так как же на счет моего предложения, господа? Эта женщина мне абсолютно ни к чему, кто польстится на нее? Она красива, знает толк в любви.
Присутствующие к этому времени явно захмелели, во всяком случае большинство из них, и теперь вопрос был встречен всеобщим одобрительным смехом.
Не смеялся лишь один Рэтт Батлер. Его глаза зло сузились.
Но если чего-нибудь в жизни и боялся Рэтт Батлер, так это показаться смешным в глазах окружающих. Он мог позволить себе все, но только не это. А ему было понятно, что если он вмешается, то и на него обрушится град насмешек.
А женщина зашептала что-то своему мужу умоляюще и встревоженно. Смех моментально стих. Всем было интересно узнать, что же собирается сказать женщина своему мужу.
— Идем, уже темнеет, Майкл.