Тайна Ретта Батлера
Шрифт:
Он вспоминал неудачника Мигеля Кастильо, который проговорился. Конечно, его били, пытали, но даже страшная жадность Мигеля не помогла ему сдержаться, и он проговорился, и теперь уже тайна известна трем.
Но только он один, Рэтт Батлер, знает последнее слово, держит в руках золотой ключик, который может открыть самый сложный замок.
— Ты, Гарри, конечно все рассчитал.
— Да, Рэтт, я человек не жадный. Ты просто сменил напарника. Ведь какая тебе разница, кому отдать половину — Мигелю Кастильо или мне? Тем более, я об этих деньгах знал
— Конечно, Купер, если бы повезло тебе, и ты встретил его, то тогда мы бы не сидели здесь и не разговаривали.
— Верно замечено, — сказал Гарри Купер, снимая с вешалки свой черный плащ. — Собирайся, мы сейчас же двинемся в путь.
— А нам что, далеко ехать? — поинтересовался Рэтт Батлер, проворачивая барабан револьвера.
— Довольно далеко. А разве тебе амиго не сказал, где находится кладбище?
Рэтт Батлер на этот вопрос не ответил. Он пожал плечами и хмыкнул.
— К тому же, Батлер, вдвоем нам добыть это золото будет легче, чем тебе одному, — Гарри Купер еще не был окончательно уверен, что Мигель Кастильо не сообщил напарнику название кладбища, на котором было спрятано золото. — Так он тебе ничего не сказал?
— Кто? — вскинул голову и глядя в немигающие глаза Гарри Купера поинтересовался Рэтт Батлер.
— Как это кто, твой давний приятель, амиго.
— А, амиго, говорил кое-что, но в общем, по-моему, это пустяки. Ведь я и так знал достаточно.
— Ты хочешь сказать, что мог бы добраться и в одиночку до этого золота?
— Почему в одиночку, я мог бы прихватить пару помощников, и они бы все сделали, а я бы только смотрел.
— А потом, я прекрасно понимаю, как бы ты поступил.
— Навряд ли ты, Гарри, понимаешь, что сделал бы я.
— Ну как же, Рэтт, ты благородный, ты джентльмен, у тебя в жилах голубая кровь. Но, думаю, когда дело дошло бы до двухсот тысяч золотом, то и твой палец спокойно нажал бы дважды на курок, и оба твои помощника рухнули бы на дно могилы.
— Ты ошибаешься.
— Спорить об этом, в принципе, бессмысленно.
Гарри Купер поправил пояс с тяжелым револьвером.
Потом вытащил оружие, осмотрел его, дунул в ствол и вновь сунул в кожаную расшитую кобуру.
— Купер, какого черта мы будем тащиться ночью в какую-то даль? Может, поедем завтра с утра, немного отдохнув?
— Ты хочешь сказать, что очень устал и очень много работал?
— Да, я не прочь часок-другой поспать.
— А мне кажется, это не лучшее предложение, Рэтт. Давай уедем из этого городка как можно скорее.
— Мне кажется, ты, Гарри, чего-то боишься.
— Я? — Гарри Купер положил руку на рукоятку револьвера. — Ты же знаешь, я ничего не боюсь.
— А вот я боюсь. Мне не хочется тянуться по ночной дороге. Ведь не дай Бог, какой-нибудь разбойник, вроде тебя, выстрелит из-за куста или из-за скалы, и тогда ты так и
— Батлер, я и мои ребята будут тебя охранять как зеницу ока. Даже ветер не коснется твоих волос, они будут сдувать пыль с твоих сапог и будут следить за тем, чтобы тебя не то что пуля, чтобы комар случайно не укусил.
— Какой ты заботливый, Гарри, и все из-за каких-то ста тысяч золотом.
— Батлер, сто тысяч золотом — это очень большие деньги, очень.
— И что же ты будешь с ними делать, Гарри? Наверное, раздашь бедным, раздашь инвалидам и калекам, сиротам и бродягам?
— А это уж, Батлер, мое дело. Ты, если хочешь, можешь раздать свою половину, а я знаю, что делать со своими деньгами.
Рэтт Батлер явно не собирался никуда ехать. Он придвинул свой табурет к стене, оперся о нее спиной, а ноги забросил на второй табурет.
Он так и сидел, делая маленькие глотки виски и глядя на Купера, который явно нервничал.
— Ладно, Батлер, если ты не желаешь ехать ночью, если ты боишься, то что ж, давай посидим до рассвета здесь. Но на рассвете тронемся в путь.
— Вот это совсем другой разговор.
Гарри Купер надвинул шляпу на глаза.
— Купер, открой окно, я люблю, когда свежий воздух залетает в комнату, а то здесь воняет потом.
— Да, твой приятель Мигель Кастильо вспотел, как негр на плантации.
— Так с ним все в порядке? — не открывая глаз, спросил Рэтт Батлер.
— Конечно в порядке, а что же с ним сделается? Я думаю, завтра с ним разберутся, и он будет болтаться в петле на какой-нибудь пыльной площади. А мы в это время будем скакать по такой же пыльной и жаркой дороге.
— Гарри, мне не хотелось бы, чтобы так поступили с Мигелем.
— Мало ли что не хотелось бы тебе. Мои люди тоже должны на что-то жить. Да твой приятель уже давно достоин такой же участи и по нем давным-давно петля плачет, просто ему все время везло.
— Слушай, а может быть, пусть ему повезет и на этот раз? — сказал Рэтт Батлер.
— Нет, на этот раз ему не повезет. Тем более, я не хочу делить двести тысяч на троих. Ведь это такая сумма, которая не очень хорошо делится, не правда ли, Рэтт? Ты знаешь, Рэтт, две тысячи долларов очень хорошо и легко делятся на троих, а вот двести тысяч золотом на троих ну никак не делятся, никак.
— Ты просто, Гарри, слаб в математике. Можно поделить и эту сумму.
— Возможно, Батлер, но лучше мы поделим ее надвое, так будет более справедливо.
На это замечание Рэтт Батлер ничего не ответил.
Он вытащил из нагрудного кармана сигару, сунул ее в рот и неторопливо раскурил, чиркнув спичкой о стену.
Гарри Купер тоже закурил сигару. Он сидел, забросив ноги на стол, привалясь спиной к стене и смотрел на Рэтта Батлера.
— Батлер, я уже давно заприметил тебя в этих краях и давно за тобой наблюдаю.
— Ну и что?
— Я все никак не могу понять, что же ты за человек, что ты здесь делаешь?
— То же, что и ты.