Тайна Ретта Батлера

Рэдклифф Мэри

Его не страшила сама смерть. Он уже привык ходить по краю пропасти и не бояться за свою жизнь.

Но унижаться он не хотел.

Просить о чем-то Мигеля Кастильо было бесполезно, и Батлер это прекрасно понимал.

Он шел, заложив руки за спину, как идет заключенный, приговоренный к смертной казни. Он не хотел давать повода для издевок.

Вдруг стук копыт прекратился, и за спиной Рэтт Батлер услышал хохот Мигеля.

Он обернулся.

— Эй, Рэтт, — обратился к нему Мигель, — ты не знаешь, почему

это, когда въезжаешь в пустыню, сразу же хочется пить?

Батлер пожал плечами.

А Мигель уже вытаскивал пробку из большой круглой фляги.

— Это, наверное, потому, что здесь так печет солнце, оно так и высасывает из тебя влагу. И если не попить, то скоро окочуришься.

Мигель приложился к фляге и принялся, не жалея, хлебать воду, обливаясь ею. Еще две большие фляги висели по бокам его лошади.

Увидев, как пьет Мигель, Рэтт почувствовал страшную жажду. Он снял с плеча свою флягу, вытащил пробку и только собрался сделать глоток, как Мигель выхватил револьвер и выстрелил: флягу выбило из рук Рэтта Батлера, и она упала на высушенную солнцем землю.

Вода тонкой струйкой полилась в пыль из отверстия, сделанного пулей.

Рэтт смотрел на то, как вода — его спасение — впитывается в пересохшую землю.

Он попытался нагнуться, но тут же прозвучал второй выстрел, и флягу отбросило еще на несколько шагов.

Мигель Кастильо злорадно хохотал.

— Я вижу, ты хочешь попить? Тебе придется немного подождать, совсем немного, Батлер.

Рэтт презрительно посмотрел на своего конвоира. Тот в одной руке сжимал револьвер, а другой лил себе на грудь воду.

— Ладно, Рэтт, я уже смилостивился над тобой, можешь попить.

Рэтт нагнулся и поднял флягу. Она была пуста. Запрокинув голову, он вытряхнул из нее пару капель. Облизал пересохшие губы и жадно сглотнул слюну.

Мигель расхохотался.

— Только потом, Рэтт, если выживешь, никому не говори, что я тебе не давал пить, это будет неправдой.

— Скотина! — крикнул Рэтт.

— А теперь в путь, нечего здесь стоять! — Мигель Кастильо стволом револьвера показал направление.

Рэтт отбросил ненужную теперь флягу и двинулся, увязая по щиколотку в песке.

Мигель крикнул ему:

— Это все для твоего же блага. Без фляги идти будет легче, видишь, как я забочусь о тебе?

— Сволочь! — крикнул через плечо Рэтт.

Прозвучал еще один выстрел. Шляпа слетела с головы Рэтта Батлера. Он проводил ее взглядом. Та, кувыркнувшись, скрылась за камнем.

— Вперед! — скомандовал Мигель.

И Рэтт Батлер сразу же почувствовал, как нещадно печет ему в голову солнце.

Его темные волосы притягивали лучи, и Рэтт коснулся рукой своей головы. Волосы обожгли ему ладонь.

«Так я долго не протяну» — подумал Рэтт.

— Я прожил немало, — философствовал Мигель, — и заметил одну закономерность…

Рэтт Батлер,

который уже смирился со своей участью и стал намного спокойнее, поинтересовался:

— Какую?

— Люди с белой кожей, вот такой как у тебя, Рэтт, всегда умирают в пустыне первыми. А вот испанцы держатся дольше. Я не знаю, с чем это связано, наверное, так придумал Бог, сделав вас слабее. Поэтому ты и подохнешь, — закончил свою речь Мигель.

Рэтт обернулся.

Мигель вытащил из дорожной сумки большой женский зонтик, раскрыл его и прикрылся от палящих лучей солнца.

— Иди, иди! — приказал Мигель.

— А куда мы идем? — догадался наконец спросить Рэтт Батлер.

— Мы идем? — рассмеялся мексиканец. — Ты лучше спроси куда я еду, а тебе придется идти, куда покажу я.

— Так куда направляешься ты? — спросил Рэтт.

— В глубину пустыни, — приподнявшись на стременах, Мигель указал рукой на горизонт. — Представь себе, Рэтт, сто миль безжизненной пустыни — ни тени, ни колодца, вообще ничего, кроме выжженной земли и раскаленных скал.

И учти, идти тебе придется пешком, а воды я тебе не дам, как ни проси. Здесь боятся ходить даже войска индейцы, в этой пустыне ты не встретишь никого.

Один я, Мигель Кастильо, не боюсь этого пекла, потому что я уже однажды прошелся по пустыне. Тогда у меня не было воды, — он похлопал рукой по флягам и те отозвались глухим звуком, — а сейчас она у меня есть, и я преспокойненько доберусь, куда мне надо, а по дороге посмотрю, как ты, Рэтт, будешь подыхать.

Батлер тяжело вздохнул.

— Хотя, — задумался Мигель, — если ты последуешь собственному совету и будешь дышать экономно, может быть, доберешься, хотя сто миль — это немного больше, чем семьдесят. Но и ты моложе меня, к тому же, на твоей шее Нет петли. Так что дыши экономнее, Рэтт, и может быть доберешься.

Батлер сделал еще несколько шагов, а Мигель крикнул:

— Если хочешь, я могу подарить тебе петлю, правда, сделаю это в середине пути. Но там ты не найдешь ни одного дерева, чтобы повеситься с горя как Иуда. Ведь ты предал меня и бросил умирать в пустыне. Так что, Рэтт, все справедливо и не нужно на меня обижаться.

Рэтт Батлер упрямо шагал по пустыне, стараясь не показывать своей усталости. Он не хотел, чтобы этот коротышка смеялся над ним и издевался.

Он хотел умереть гордо и достойно рода Батлеров.

Но Мигель явно скучал. Ему не терпелось поделиться своими мыслями и своей радостью, а то, что Рэтт Батлер не мог разделить его радости, Мигеля ничуть не смущало.

— Сто миль — это не такое уж большое расстояние, — принялся рассуждать мексиканец. — С каждым шагом оно сокращается и у тебя остается все больше и больше шансов выжить. Правда, и вода из тебя испаряется, Рэтт, с такой же скоростью. Нет, — задумался Мигель, — наверное, быстрее.