Тайна Ретта Батлера
Шрифт:
Мигель бежал, что было сил, но ему казалось, что расстояние между ним и лошадью сокращается неимоверно медленно, ему казалось, что он просто ползет. В голове стучали слова:
«Двести тысяч. Двести тысяч золотом, Сент-Хилл, в могиле».
Он дрожащими руками попытался отвязать флягу, но поняв, что сейчас не время распутывать узлы, перерезал ремни ножом и обнимая флягу, как самое дорогое, что было у него в жизни, побежал назад.
Он даже не догадался сесть на лошадь. Тогда он доскакал
«Двести тысяч, — стучало у него в висках. — Двести тысяч! Боже мой, я никогда не видел таких денег. И все золотом».
Когда Мигель Кастильо подбежал к фургону, то закричал от негодования.
До половины взобравшись внутрь, с подножки фургона свисал Рэтт Батлер.
А сержант сидел, прислонившись к стенке фургона с широко открытым ртом. Его единственный глаз закатился так, что был виден только желтоватый белок.
Мигель Кастильо, предчувствуя самое недоброе, заревел, как раненный бык, и размахнувшись, запустил флягу внутрь фургона. Затем схватил Рэтта Батлера за плечи и отбросил в сторону.
— Катись отсюда, сволочь, скотина! Ты уже должен быть мертвым.
Мигель схватил сержанта и принялся его трясти.
— Не умирай, не умирай.
Но голова сержанта безвольно болталась из стороны в сторону.
— Он мертв, — прохрипел Рэтт Батлер, — и разжав руки, упал на землю.
— Как мертв? — взревел Мигель. — Это ты скотина, ты все испортил, ты убил его!
— Нет, он сам умер, — и Рэтт Батлер закрыл глаза, — ты пожалел ему воды, как мне.
— Скотина, я тебя сейчас убью!
— Нет, ты меня не убьешь, — улыбка появилась на пересохших губах Рэтта Батлера.
Мигель Кастильо выхватил револьвер и всунул его в рот Рэтту.
— Я тебя сейчас застрелю.
— Нет, ты меня не убьешь, — Рэтт отвернул голову и улыбнулся еще шире, — потому что если ты это сделаешь, то навсегда останешься таким же нищим, каков ты сейчас и таким же жадным и глупым.
— Почему это я не убью тебя? — насторожился Мигель Кастильо.
— Потому что я кое-что знаю.
Мигель вцепился в плечи Рэтта.
— Он успел тебе сказать? А, Рэтт?
— Да, он сказал мне.
— Что? Что ты от него услышал? — Мигель Кастильо тряс Рэтта Батлера.
Но тот лишь отрицательно качал головой.
— Я тебе ничего не скажу.
— А я тебя убью, — уже неуверенным голосом сказал Мигель.
— Нет, ты оставишь меня в живых, и тогда может быть, я тебе кое в чем помогу.
— Что он тебе сказал?
— Имя.
— Он назвался?
— Нет, Мигель, он сказал имя, написанное на могиле, в которой лежат деньги.
— О, дьявол! — завопил Мигель и выстрелил в воздух.
А Рэтт Батлер смеялся, но силы быстро покидали его, он уже не мог даже подняться.
— Имя,
— Нет, ты и так дашь мне воды.
— Назови, я дам тебе напиться, и мы вместе отправимся искать деньги.
— Нет, ты дашь мне воды и доставишь в город, а там посмотрим…
Глаза Рэтта Батлера закатились, голова бессильно упала на грудь.
— Ты сволочь! — выкрикнул Мигель Кастильо. — Ты самая грязная свинья, которых я только знал.
Он, не разбирая на что наступает, влез в середину фургона, подхватил флягу и тут же склонился над Рэттом Батлером.
Мигель набирал в пригоршню воды и растирал ею грудь Рэтта Батлера, но тот только мотал головой и никак не приходил в чувство. Мигель стал плескать ему водой в лицо.
— Не умирай, Рэтт, слышишь? Не умирай! Я прошу тебя, не умирай, приятель, ты мне очень нужен.
— Воды… — прошептал Рэтт.
— Вот вода, она здесь, ты мой лучший друг, пей сколько хочешь, — и Мигель уже занес флягу над приоткрытым ртом Рэтта, но тут же спохватился.
— Тебе нельзя пить, ты умрешь, тебе только можно смочить губы. Видишь, я не жалею тебе воды, но тебе, в самом деле, нельзя пить.
Мигель смачивал губы Рэтта Батлера, а тот жадно слизывал с них влагу.
— Потерпи, сейчас ты придешь в себя, я отвезу тебя в город. Только не умирай, тут всего сорок миль, это пара часов езды. У нас есть фургон, лошади отличные, только не умирай, — Мигель набрал полный рот воды и прыснул ею на Батлера.
Тот приоткрыл глаза, но тут же вновь опустил голову и потерял сознание.
Мигель засуетился, вытаскивая из фургона трупы. Он свалил их прямо на дороге и затащил внутрь Рэтта Батлера, подложив ему под голову свернутые плащи, оставшиеся от предыдущих пассажиров.
— Только не умирай! — склонился он над Рэттом. — Только не умирай!
Рэтт беззвучно шептал что-то.
Мигель склонился над ним, прислушиваясь, в надежде, что тот произнесет имя, услышанное им от Билла Карлсона.
Но губы Батлера шептали что-то совсем несвязное:
— Отец… Каролина… Гарольд…
— Тьфу ты, — выругался Мигель, — даже сказать ничего путного не может. Ну что ж, придется его везти в город, ничего не поделаешь, хотя я бы с удовольствием пристрелил эту сволочь на месте.
Он вскочил на козлы, натянул вожжи. Кнут, описав в воздухе дугу, засвистел над спинами коней. Те рванули с места, и фургон, грохоча, понесся по каменистой пустыне.
Мигель Кастильо, не жалея лошадей, хлестал их. Ему было важно домчаться до города раньше, чем Рэтт Батлер умрет.
«Может, его еще можно спасти, — думал мексиканец, — может, я еще узнаю имя, написанное на могиле».