Тайна Ретта Батлера
Шрифт:
Мигель умоляюще посмотрел в глаза Рэтту Батлеру.
— Обещай мне, друг, что один никуда не поедешь. Я так беспокоюсь о твоем здоровье.
— Последнего ты мог и не говорить, — заметил Рэтт, — я дождусь твоего возвращения.
— Прошу сюда, — сказал монах, указывая вглубь коридора.
Мигель вошел в низкую дверь.
Это была мастерская, где монахи, резчики по дереву, изготавливали скульптуры. Все стеллажи, стоящие вдоль стен, были уставлены предметами культа.
Здесь были и ангелы с крылышками, и девы Марии, и
Скульптуры многочисленных святых и епископов украшали узкие подоконники.
В мастерской пахло деревом, свежими стружками, красками и конечно воском.
В небольших чашечках стояли краски.
Несколько загрунтованных скульптур казались белоснежными в этой полутемной комнате.
Мигель Кастильо потер глаза, пытаясь приучить их к темноте. Он не мог увидеть лица мужчины в монашеском одеянии, стоявшем спиной к окну.
Была видна лишь тонзура и широкие плечи.
Решив, что перед ним тот, кого он ожидал, Мигель Кастильо раскрыл объятия.
— Неужели ты меня не узнаешь, брат? — вскричал он, подбегая к настоятелю и опускаясь на колени, — ведь это я — твой брат, Мигель.
Настоятель холодно посмотрел на своего заблудшего брата и в знак приветствия слегка склонил голову.
— Да, ты такой гордый. А я не знаю, как вести подобающе твоему сану, — продолжал Мигель, хватая край монашеского одеяния и прикладывая его к губам, — наверное, так?
Священник резко вырвал свое платье из рук Мигеля.
— Думаешь, мне что-нибудь нужно от тебя? Я что-нибудь буду у тебя просить? Нет, я проезжал мимо и захотел узнать, как там мой брат? Может быть, он еще помнит меня? Может, даже любит? Все ли у него в порядке?
Мигель пытался заглянуть в глаза священнику, но тот упрямо отводил взгляд или прикрывал веки.
Ему неприятно было присутствие в монастыре человека, который мог его опозорить.
Ведь священник, путешествуя по городкам, видел портреты своего брата, расклеенные по стенам и заборам, знал, что за поимку братца обещано три тысячи долларов, знал, что за все преступления его приговорили к смерти.
— Ну что ты такой мрачный? — не унимался Мигель. — Может я что-нибудь не так сделал? Может ты за что-нибудь на меня сердишься? По-моему, я тебя ничем не обижал. Ты скажи, брат?
— Ну вот ты меня и увидел, — наконец, произнес священник.
— Да! Я очень рад, брат, что смог приехать и увидеть тебя здоровым и невредимым. Я в самом деле рад, что у меня такой хороший брат, — говорил Мигель, рассматривая священника с ног до головы.
Настоятель с удивлением смотрел на сержантские нашивки на рукаве своего брата.
Тот спохватился.
— А, тебя смущает моя форма? Ну, это долгая история. Я расскажу тебе как-нибудь в другой раз. Что мы все говорим обо мне, да обо мне. Давай лучше поговорим о твоих делах. У тебя все в порядке?
Настоятель ничего не ответил.
А Мигель продолжал.
— Ты, конечно, немножко худоват, но я всегда был толще
Мигель, уже окончательно осмелев, похлопал священника по плечу. Настоятель отстранился от него.
Недоумение появилось на его лице.
— А как наши родители? — спросил Мигель. — Как там отец, мать?
— Наконец-то ты вспомнил о родителях, — проговорил священник, — через девять лет. Почему все эти годы они не интересовали тебя?
— Девять лет?! — изумленно воскликнул Мигель Кастильо. — Неужели прошло девять лет? Они промелькнули, словно один день. Ты наверное шутишь…
Глаза настоятеля сердито сверкнули.
— Ну ладно, если ты говоришь, что девять, значит действительно прошло девять лет, — Мигель слегка смутился. — Так как там наши родители?
— Наша мать давно умерла, — ответил священник, — а отец скончался несколько дней тому назад, поэтому я уезжал из монастыря, я закрыл его глаза.
Улыбка моментально слетела с лица Мигеля Кастильо. Он сделался задумчивым и серьезным.
— Перед смертью отец звал тебя. Он хотел, чтобы и ты, Мигель, был рядом с ним. А рядом был только я.
Мигель, потупив взгляд, отошел в сторону и уткнулся лбом в шершавую стену.
Настоятель не мог разобрать, плачет он или просто молчит.
— Мигель, давай поговорим о тебе. Чего ты добился в жизни, кроме зла? Говорят, у тебя когда-то была жена? Правда, я не знаю, может ли быть у такого человека, как мой брат, жена.
Мигель оторвался от стены и развязно воскликнул.
— Что ты понимаешь в женщинах, брат? Ведь у тебя не было ни одной женщины. А у меня было много жен, в каждом городе. Где нашел, там и жена. Уж не собираешься ли ты читать мне здесь проповеди? Я приехал посмотреть на тебя, узнать, как твои дела. А ты набросился на меня.
Настоятель глубоко вздохнул.
— А что может дать проповедь? Разве можно исправить такого грешника, как ты? Продолжай, как начал — и кончишь на виселице. Уезжай отсюда, уезжай. Я не хочу тебя видеть.
Мигель зло сжал кулаки, его глаза сверкали злобой.
Он хватал воздух ртом, пытаясь что-то сказать брату. Но понимал, что ему нечего возразить…
Ведь брат был прав — ничего, кроме зла он в своей жизни не совершал.
Но тут же Мигель вспомнил, что не всегда он был таким отъявленным негодяем и мошенником.
Когда-то и он хотел жить честно. Когда-то и он преданно любил своих родителей…
— Да позаботится Господь о твоей душе, — промолвил настоятель и двинулся к выходу.
— Нет, стой. Так просто ты от меня не уйдешь. Думаешь, ты — святой? — закричал Мигель.
Настоятель остановился, но не оборачивался.
— Ты напомнил мне о родителях, ты считаешь себя святым. А когда ты ушел, бросил нашу семью, оставил меня с родителями, кто заботился о них? Я.
— Это твой долг, — холодно сказал священник.