Тайна Роксколла
Шрифт:
– Коэффициент слишком большой, Тась, – покачала головой Тамара и будто по-дружески посоветовала: – Смотри-ка, полтинник шпарит, а ты до минус пяти поднимаешь! Так случись проверка – накажут!
– Мне завлаб сказал, можно до нуля повысить. Еще и продуктовая поставка утром, чтобы теплее было ребятам разгружать, – залепетала Тася.
– Ты небось, цифры по диапазону неправильно услышала. Я бы так не рисковала. Завлабу-то в случае чего только выговор сделают, а тебе всю карьеру загубить могут. Ты уж поверь, я сама теперь хлебнула…
Тася заколебалась.
– Ну,
Тася отключила установку, позволив природе творить угодную ей погоду. Тамара, довольная результатом, осталась на чай. Тася сохла по какому-то Васе. Тамара слушала ее внимательно. Смеялась, когда требовалось, выказала, пожалуй, чрезмерный энтузиазм в ответ на предложение вместе сходить на лыжах к водоразделу. Конечно, Тамаре не было никакого дела до Таси и ее Васи, до лыжных прогулок и чаепитий, а вот до погоды – было. Филонин, конечно, разрешил ей остаться. Но на случай, если он передумает – пусть будет мороз. Пока погода не переменилась, у Тамары есть время подумать, как задержаться в институте подольше.
За окном стемнело. Тамара распрошалась с Тасей и уже думала пойти в жилой корпус и чего-нибудь почитать, но, когда она спустилась на первый этаж, увидела в холле еще одну знакомую.
Леду.
Она была чуть младше Тамары, огненно-рыжая, с премилым личиком, усыпанным веснушками. Тамаре всегда хотелось быть вот такой: очаровательной, невинной, любимой. К Леде каждую неделю приезжал муж – толстый, жутко неухоженный. Любой нашел бы, что для Леды он не самая удачная партия. Но как он о ней заботился! Когда он был рядом, Леда выходила из обычного апатичного состояния, оживлялась и охотнее занималась на сессиях восстановления.
По официальной версии, Леда попала в аварию и сильно ударилась головой. Шлем якобы спас ее от смерти, но она разучилась говорить и самостоятельно передвигаться. По мнению врачей, Леда потеряла контроль над собой не из-за физических повреждений мозга – такое Тайгин с Филониным умели лечить. Но вскрылось нарушение нейронных связей в мозге Леды: наследственное или приобретенное, спровоцированное травмой при аварии или незаметно развивавшееся долгие годы. Точно говорили одно: обычные методики восстановления не действовуют. Ко всему прочему Леда была беременна.
Тамара слышала, что Леда была художницей, из довольно благополучной семьи. В целом, простая девушка, никто. Но ей решили поставить мозговой имплант, которой разрабатывали в институте – «частицу бога». У Тамары вся эта история вызывала подозрения: с чего бы беременной девушке рассекать по Излучинску на мотоцикле? Почему имплант решили ставить именно ей?
Медсестра как раз везла Леду в инвалидной коляске, та, увидев Тамару, повернула голову и приоткрыла рот.
– Подружку свою увидела, – проворковала медсестра.
– Конечно, – улыбнулась Тамара. – Чего ты разволновалась? Я бы не прошла мимо. Как дела?
Леда снова приоткрыла рот, пытаясь улыбнуться в ответ.
– Вы ведь в палату собирались? Идите, я ее отвезу, – кивнула она медсестре.
И Тамара взялась за ручки коляски и повезла Леду к Дормиторию – части Роксколла, больше всего похожей на больницу. Лаборатории, белые стены, люди в белых халатах, стерилизаторы повсюду. Тамаре нравилась такая обстановка. Абсолютный порядок.
В палате на прикроватном столике стоял букет свежих цветов. Тамара помогла Леде перебраться из коляски в койку.
– Какой красивый! Твой муж тебе его принес? – мысленно Тамара добавила: как же ты, увалень, его достал?
Леда закивала головой, издала несколько гортанных звуков, пытаясь что-то сказать, но сдалась и просто протянула Тамаре жестянку с печеньем.
– Спасибо тебе, дорогая! – Тамара помогла ей залезть под одеяло и укрыться. Она частенько ловила себя на мысли, что разговаривает с ней, как с ребенком, а ведь судя по тестам, Леда отлично понимает, что происходит.
На выходе из палаты, Тамара заметила, в коридоре у кофейного автомата высокого, худого мужчину.
Отлично. Ты-то мне и нужен.
– Добрый вечер, Тамара Николаевна, – поздоровался он, подходя. Тамара поняла, что он немного стесняется: движения стали скованными, он запнулся и едва не расплескал кофе в бумажном стаканчике. – Я заметил, вы часто навещаете Леду.
– Да. Прозвучит глупо, но, кажется, мы подружились.
– Вовсе не глупо! Эта дружба способствует восстановлению ее способностей. Это повышает шансы на успех – я вскоре планирую установить ей имплантат последней версии.
– Не могу поверить своей удаче. Вы – Тайгин, верно? – Тамара медленно двинулась с места, как бы приглашая ученого на прогулку по коридору. Тот робко последовал за ней. – Вы ведь знаете о цели моего визита? Я бы тоже хотела получить «частицу бога».
Тайгин склонил голову и, не глядя на Тамару, ответил:
– Мы с Елисеем Алексеевичем обсуждали этот вопрос. Вряд ли я имею право оглашать это решение…
– Я уже знаю. Ответ – отрицательный. И все же, Михаил Геннадьевич, вы – выдающийся ученый! Я рада возможности лично выразить свое восхищение, – Тайгин мельком взглянул на нее, тут же раскраснелся и снова уставился в пол. – Надеюсь, вы возьмете вторую премию Морозова!
– Тамара Николаевна, вы мне льстите.
– Ничуть! Не скрою, я огорчилась, когда мне отказали. Но это не умаляет моего интереса к эксперименту. Елисей Алексеевич разрешил мне еще немного побыть в Роксколле. Надеюсь, вы позволите мне наблюдать за ходом имплантации и за Ледой, – Тамара оглянулась назад, на палату Леды. – Мне теперь ее судьба совсем небезразлична.
Они остановились, Тайгин поглядел на нее, еще сильнее раскраснелся и сказал:
– Буду только рад, Тамара Николаевна.