Тайна сибирской платформы
Шрифт:
На высоком берегу Вилюя лежит летчик Иннокентий Куницын…
Большая, новая жизнь неудержимо бурлит вокруг. Идут по реке пароходы с грузом для будущих алмазных комбинатов — громкие гудки разносятся по некогда безмолвным местам в память о том, кто первый отдал свою жизнь за освоение богатств этого края… Летят в небе самолеты — нет в Якутии такого пилота, который не приспустил бы свою машину и не качнул бы крылом над могилой первого летчика этой суровой земли…
Идут мимо геологи — останавливаются, снимают рюкзаки и долго смотрят на красную фанерную звезду, на маленький зеленый пропеллер, на открывающийся с высокого берега необозримый
Таежный аспирант
Вторую неделю вершины водоразделов, окружавших таежный поселок, курились белыми шлейфами лесных пожаров. В воздухе пахло гарью, было трудно дышать, и без того жаркое якутское лето делалось невыносимым.
Я сидел в лаборатории геологической партии и ждал. Пожар разбил все мои планы, приходилось бездельничать.
Мимо окна уже в который раз за сегодняшний день проходила довольно живописная процессия: впереди, таща за собой двух нагруженных по самые рога оленей, шествовал мальчик-якут в потертом длиннополом геологическом кителе с золотистыми погончиками. За ним, понуря голову, медленно плелась унылая коняга, навьюченная, очевидно, тоже нелегким грузом. Завершал процессию согнувшийся под тяжестью огромного рюкзака человек в рваном лыжном костюме, но в щегольской соломенной шляпе и с аккуратно подстриженной черной бородой.
— Кто это такой? — поинтересовался я.
— Это Лева Зведер, таежный аспирант, — ответили мне.
«Таежный аспирант»… Ну, как журналисту не познакомиться с человеком, имеющим столь своеобразное «научное звание»? Но сделать это оказалось не так-то легко. Целый день «таежный аспирант» бегал по поселку от склада к складу и, потрясая в воздухе какими-то бумагами, отчаянно ругался со складским начальством. Среди общей тоскливой атмосферы приближающегося пожара он выделялся своей энергией и жизнерадостностью.
Только вечером, усевшись на первом попавшемся бревне, мы смогли начать разговор. Зведер снял свою щегольскую соломенную шляпу, и передо мной оказался очень молодой паренек с загорелым, обветренным лицом, ослепительно синими глазами и черной как смоль бородой.
Зведер объяснил мне причину своей кипучей деятельности. Его отряд работает в тайге. Пожар отрезает их от поселка. Сегодня утром он еще прорвался сквозь огонь. Ночью думает пробраться обратно с продовольствием и взрывчаткой для горных работ. Того и другого он взял побольше, для того чтобы к тому времени, когда пожар окончательно отрежет отряд от поселка, ни о чем не беспокоиться.
Узнав, что я корреспондент газеты, Зведер удивленно поднял брови:
— И вы не проситесь со мной в тайгу? Не хотите узнать, почем фунт настоящего таежного «геологического» лиха? Если вы действительно корреспондент — я никогда этому не поверю!
…Через двадцать минут, отпустив якута-проводника, мы вышли из поселка с караваном оленей и вьючных лошадей. Светлая северная ночь опустила на землю легкие сумерки, и они слились с дымом пожара, расстилавшегося по всему горизонту.
Криком и палками подгоняя оленей, мы поднимались на водораздел. Еле заметная звериная тропа вилась между огромными каменными плитами. Мы шли по «могильнику» — кладбищу древних гор. Когда-то, миллионы лет назад, здесь поднимались к далеким облакам их недоступные вершины. Прошла вечность, и от великанов остались песчинки — надгробные памятники былому величию. Все время, пока мы двигались по «могильнику», меня не покидало ощущение какой-то
На вершине водораздела нас встретил пожар. Ветер гнал пал по самому высокому месту. Жаркое дыхание огневой стихии ощущалось всем телом.
Зведер критическим взглядом оценил обстановку.
— Если начнем круче спускаться в распадок, прорвемся, — уверенно сказал он.
Подгоняемые зловещим треском горящих деревьев, мы довольно быстро, часа за полтора, «свалились», как принято говорить у геологов, с вершины водораздела в распадок. Переправившись через ручей и пройдя по старой гари, поднялись на склон следующего водораздела. Отсюда хорошо было видно, как на том месте, где мы недавно были, уже клубились черные разводья дыма.
— Кажется, прорвались, — устало сказал Зведер.
— А сюда пожар не повернет?
— Нет, ветер в другую сторону. А если и повернет, то дойдет до старой гари и замолчит. Гореть-то будет нечему.
Отчего горит тайга? Много тому причин. Иногда в засушливые месяцы от слишком высоких температур, иногда от небрежности людей. Бывает и так: все лето до первых осенних дождей горят леса. Дождь, потом снег сбивают огонь, но не до конца. Он уходит в глубь земли, в торфяную подушку.
Торфы могут тлеть всю долгую якутскую зиму, и — что самое опасное — очаг пожара не остается на старом месте, где его застала зима. Медленно переползает подземный огонь под белым снежным покровом, а по весне, как только подсохнут мхи и лишайники, тайга снова загорается в сотнях километрах от старого очага.
…Мы продолжали гнать караван мрачной таежной целиной. Удивительно точно ориентировался Зведер в тайге! Он все время делал повороты, менял направление, словно сворачивал в переулки и улицы знакомого города. Я уже не сомневался в том, что мы давно сбились с правильной дороги и безнадежно заблудились, но Лева только подмигивал мне своими синими-синими глазами и говорил весело и лукаво: «Нормальный ход!»
Так прошли мы еще часа четыре. Неожиданно Зведер остановился и, сдвинув на затылок шляпу, заорал разбойничьим голосом:
— Ого-го-го!.. На таборе-е! Живы?!.
Эхо, отчетливо повторившись несколько раз, заметалось по тайге. Прошло несколько минут. Потом издали слабо донеслось:
— Живы-ы…
Через час мы сидели у костра на таборе отряда Зведера и с аппетитом уписывали пахнущий дымком, наваристый гречневый «супчик». Помощник Зведера, коллектор Виктор Минорин, молодой, задумчивый паренек, выгонял из палатки комаров, раздувая у входа дымокур. Окончив ужин, мы забрались в спальные мешки и, зашнуровав палатку, дружно захрапели.
Утром проснулись от гулких взрывов, раздававшихся где-то неподалеку.
— Это взрывники нашего отряда шурфы бьют, — объяснил Лева. — Мы к ним сейчас сходим, познакомимся.
У взрывников произошел «интересный» случай. Когда мы подходили к тому месту, где они работали, неожиданно из-за поваленного бурей дерева испуганно закричали:
— Ложись! Убьет!..
Мы ничком упали на мох, и в то же мгновенье рвануло. Комья земли застучали по спине.
— Дешево отделались, — укоризненно покачал головой взрывник Дмитрий Слеткевич, вылезая из своего укрытия, когда дым рассеялся. — Да и я виноват: поздно остановил вас.