Тайна Соколиного бора
Шрифт:
Тимка пробрался к Баранову по вытоптанной в снегу тропинке так ловко, что не только немцы, но и свои, партизаны, не заметили мальчика. Всем показалось, будто он прошел под снегом.
Второй гранатой Баранов попал в яму. Послышались крики и стоны. Вслед за тем из нее выскочил фашист с поднятыми руками.
Он вынес из ямы и отдал Баранову автоматы и пулемет.
Партизаны ворвались в школу. Из другого здания немцы бросились во двор, пытаясь выйти из окружения через огороды. Но далеко убежать им не удалось…
Партизаны подсчитывали
Тимка между тем чувствовал себя героем дня. Он охотно рассказывал партизанам о том, как пронес гранаты; не возражал, когда говорили, что без него так скоро не кончили бы боя.
Увидев на школьном дворе небольшой стог, Тимка решил набрать сена для командирских саней. Ведь Соловей не подумает позаботиться о том, чтобы командиру было мягко! Тимка с разбегу вцепился в пласт сена, но никак не мог вырвать его. Внезапно он почувствовал под руками что-то твердое и холодное, как тело змеи. Сначала он отскочил, испугавшись, а потом снял с плеча свою винтовку:
— Вылезай!
Стог зашевелился. Пласт сена поднялся, и из-под него показались чьи-то руки в черных кожаных перчатках.
Это был комендант гарнизона.
Партизаны, прибежавшие Тимке на помощь, быстро разбросали весь стог и вытащили оттуда еще троих, в том числе и Швачко.
…Вот почему, возвращаясь после боя в лагерь, Тимка чувствовал себя совсем взрослым бойцом. Вот почему он так часто похлопывал по холодной кобуре своего «вальтера». Ведь это же был пистолет фашистского коменданта, которого Тимка сам (понимаете, сам!) взял в плен!
Пистолет
В последнее время Виктор стал частым гостем в партизанском госпитале. Медсестрой здесь была Софийка — Тимкина сестра.
За эту зиму она выросла и очень похорошела. Белый халатик и повязка из марли на голове были ей очень к лицу. Тонкие черные брови изгибались дугой, темно-серые глаза как будто удивлялись чему-то.
К ней-то и зачастил Виктор. Придет и не отходит от Софийки. Она сидит, и он садится рядом с ней. Куда она идет — и он за нею. Как только Виктор появлялся, девчата вышучивали его.
А Виктор и в самом деле был влюблен. Только не в медсестру, а… в ее пистолет.
В госпитале лечился один из партизанских разведчиков. Покидая госпиталь, он в знак благодарности торжественно подарил Софийке пистолет системы Коровина, первый номер. В обойме остался только один патрон, но Софийка была очень довольна подарком. Она носила его сверху, на поясе халата, и ни на минуту не могла забыть о том, что обладает таким чудесным оружием.
Этот пистолет не давал Виктору жить спокойно. Он и разговаривал с Софийкой только о нем:
— Правда, тетя Соня, из этого пистолета так же можно убить фашиста, как и из винтовки?
Софья не
— Конечно, можно…
— …муху! — добавлял кто-нибудь из раненых.
Выйдя из госпиталя, Виктор бродил по лагерю и мечтал: «Эх, мне бы такой пистолет! И для чего он Софийке?» А его, Виктора, с таким пистолетом наверняка взяли бы в бой… «А что, если попросить у нее?»
При этой мысли Виктор даже остановился. Сердце его сжалось от волнения. Он уже видел пистолет в своих руках. И какой же из него председатель отряда, если он без оружия?
Когда в лагере появился Тимка со своими трофеями, Виктор окончательно лишился покоя. Что ж из того, что Тимка старше его, на сколько там… И уже в бою был… фашиста поймал… и пистолет… и винтовка у него! Эх, не везет!
Виктор чуть не плакал. Долго ходил он по лагерю и наконец пошел к Тимке. Тот встретил его с радостью, хотя Виктору и показалось, что Тимка хочет еще раз похвастать перед ним. Разве он не заметил, как засверкали Тимкины глаза и как потянулась его рука к пистолету!..
— И ты не струсил? — в который раз спрашивал Виктор, прислушиваясь, не дрогнет ли голос у товарища.
— Ну, струсил!.. Разве я в первый раз!
Вспомнив, как упустил он тогда Лукана, Тимка вздохнул. Виктор понял этот вздох по-своему: «Нет, не ври, Тимка, струсил ты! Ведь разве можно не бояться, когда в тебя стреляют?»
Но сам Виктор не выдержал и пожаловался:
— А как же они будут меня бояться, если у меня и оружия-то нет!
— И у меня тоже не было. А пошел в бой — и уже есть. И ты добудешь.
Тимка сочувственно посмотрел на Виктора. И тот даже удивился, что не знал раньше, какой хороший товарищ Тимка.
— Да разве меня возьмут? — спросил Виктор.
— Это правда, могут и не взять. Мал еще… — размышлял Тимка.
Виктора словно стегнули хлыстом по голым ногам:
— Да какой же я маленький? Я ж… партизан, а если лет еще мало, то каждому ведь было столько!..
Тимка вспомнил, что еще не так давно и его самого считали малышом. Ему стало жаль Виктора.
— А ты зайди к командиру или к комиссару.
— Мне бы такой, как у твоей Софийки, — намекнул Виктор.
Ребята бегом направились к госпиталю. Раньше Тимка и сам часто поглядывал на Софийкин пистолет, но не решался выпросить его и потому пренебрежительно цедил сквозь зубы: «Мухобой… Тоже мне, оружие!»
Выслушав ребят, Софийка рассмеялась:
— Да это же подарок! А дареное не дарят.
— Для чего же он тебе? — убеждал ее Тимка. — Такая большая — с детским пугачом! Я тебе, Соня, после боя еще лучший привезу. Отдай этот пистолет Виктору. А то и правда, как же ему?..
Софийка не знала, как отделаться от настойчивых просьб, и неохотно пообещала:
— Если командир… Если мне дадут лучший… то… я…
Через несколько минут друзья были уже в штабе.
Михаил Платонович и Любовь Ивановна прервали свою беседу.