Тайна совещательной комнаты
Шрифт:
— А если еще куда-нибудь пойдет? — засомневался Журналист, забирая, тем не менее, куртку Медведя и перекладывая из нее, чтобы не выпали, ключи в карман.
Ри слушала молча, что-то соображая про себя.
— Ладно, все равно пока больше ничего не придумаем, — сказала Хинди. — Нервный — он и есть нервный, алкоголик же. Поехали за капельницей, Кузя.
Понедельник, 31 июля, 17.30
Роза шла следом за Климовым и нагнала его уже на крыльце
— Ты опять к жене в больницу поедешь? — спросила Роза. — Вот бедненький.
— Я не б-бедненький, — возразил Слесарь.
— Ну, в смысле, дождь, ты же промокнешь до нитки, давай уж я тебя подвезу.
— Д-давай, — согласился он не благодарно, а деловито. — Знаешь, куда ехать? В ма-магазин только надо за в-водой…
Роза завела машину, и они тронулись. Как подступить к делу, она не знала, потому что слесарям шестого разряда взятки ей давать не приходилось, но Климов облегчил ее задачу:
— Тебе от меня что-то надо, ну, говори ч-чт-что.
— Почему сразу «надо»? — сказала Роза, выражая скачущей английской интонацией известную степень обиды. — Разве я тебя просто так не могу подвезти?
— Так бы ты и стала меня под-подвозить, — сказал Климов, — Говори, пока не п-приехали, что надо и с-ск-сколько.
— Обвинительный вердикт, — сказала Роза, — Пятьсот долларов.
— Тысячу, — сказал он, наблюдая за дворниками, которые едва успевали смахивать потоки воды со стекла, — Восемьсот д-доллара-ми, а остальное р-руб-блями.
— Хорошо, — подумав, согласилась Роза, — Но по всем пунктам. И еще выступать будешь при обсуждении за эти же деньги.
— Когда отд-дашь?
— Хочешь, завтра, — сказала Роза. — Не ношу же я тысячу в сумочке в суд.
— Сегодня, — сказал Слесарь, — Пока я буду в больнице, п-при-везешь. Мне для врача надо. Остановись у м-магазина, я тогда еще жене конфет к-куплю.
Понедельник, 31 июля, 17.30
Зябликов, торопливо хромая прямо по лужам к своему «Князю Владимиру», даже не удивился, когда Тульский помигал ему фарами своей машины. Но садиться к нему присяжный не хотел. Подполковник резво перебежал под дождем к «Князю», но дождь все равно успел разрушить конструкцию, которой он прикрывал свою плешь, и теперь на ней отчетливо блестели капли воды.
— Быстро вы Ивакина вычислили, молодцы, ребята.
— Случайно, — сказал Зябликов, — А как ты понял?
— Ну я же слушал, — сказал Тульский, — Ну, пусть так и будет. Я знаю, и вы знаете. Я про то, что вы знаете, не буду говорить, но и вы тоже думайте, что говорите.
— Ясно, — сказал Зябликов. — Ну, и что теперь будет?
— Не знаю, — сказал Тульский. — Увидим. Мне вот теперь другая аппаратура очень пригодилась
— Ну, есть, — подумав, сказал Зябликов.
— Поехали, возьмешь.
— Да вот она, — сказал Зябликов, щелкая кнопками радиоприемника, — Если вот так радио настроишь, оно и будет работать как сканер. Антенна стационарная. Радиус, правда, метров сто, не больше, если без помех.
— Ну и ну, — сказал Тульский. — Так ты и правда агент ноль-ноль-семь.
— А ты думал, меня только за боевые заслуги там держат? — сказал Зябликов, — Я ж тоже сыщик. Если там адюльтер или что. Машина не вызывает подозрений, ну, едет какой-то безногий, мало ли. Если бы только она еще не закипала все время.
— А если возле суда настроить, то разговор внутри достанет? Если у окна?
— Ну, — сказал Зябликов, — она же обычно в фойе к окошку выходит звонить, чтобы в зале не слышно было. Тогда возьмет, если с той стороны поставить.
— Ключи дай?
— Почему нет, — сказал Зябликов. — А что с тем микрофоном-то делать будем?
— Да что хочешь, — сказал Тульский, крутя ручки хитрого приемника, — Хочешь, судье скажи, посмотрим, как он среагирует. Он председательше пожалуется, она еще кому-нибудь позвонит. Мне теперь чем больше народу будет знать, тем лучше.
— Ясно, — сказал Зябликов. — Я пошел Медведя возле дверей сторожить, ключи я тебе завтра утром отдам, сегодня на ней все равно никого не догонишь.
Понедельник, 31 июля, 18.00
Оставляя на линолеуме мокрые следы, Климов шел по коридору больницы, где вдоль стен лежали на койках безразличные ко всему женщины.
— Куда прешь в ботинках? — преградила ему дорогу уборщица.
— Дождь… — растерянно объяснил Слесарь.
— Ну и что, что дождь? А вытирать сам будешь?
Климов подумал и достал из замусоленного кошелька такую же замусоленную десятку. Теперь он мог себе это позволить. Бабка тут же сменила гнев на милость:
— Ну ладно, ноги еще раз вытри вон о тряпку.
— Вот держи, бабка, сотню, — вдохновенно сказал слесарь, доставая еще бумажку из кошелька. — К-климову Елену знаешь из во-восемнадцатой палаты? Уберешь у нее, когда я уйду, и постель пе-перестелишь, ладно?
— Конечно, милый, — сказала уборщица. — Иди с богом.
Великая вещь деньги! И врачу надо будет сразу дать. Может, сразу две тысячи? Или лучше сто долларов? — соображал слесарь. Или доллары лучше не показывать? Эх, дурак он, надо было больше рублями у Розы попросить. У дверей палаты он достал из пакета коробку конфет, но потом решил, что не стоит дразнить ими остальных теток в палате, и убрал коробку обратно в пакет.