Тайна Спящей Охотницы
Шрифт:
Нехорошая иголочка кольнула Кита в сердце.
— Она что, на всех языках, говорит, да? — без всякого восхищения спросил Кит, бесчувственно борясь с ревностью.
— Да ты так на них смотришь, внук, будто собираешься принца на дуэль вызвать, — жестко подловил Кита проницательный прапрапрадед. — Остынь. Уверяю тебя, Аннушке ничего не грозит.
Маркшейдер Вольф не был бы великим и ужасным Вольфом, если бы не имел капитанскую каюту, как у великого и ужасного капитана Немо… Ну, поскромнее, конечно, была эта каютка, да и геоскаф был поменьше «Наутилуса», и сам Вольф не мог похвалиться знатностью сына магараджи, его богатством и поздней популярностью
— Классно! — заценил Кит тираннозавра.
— Да, мимоходом попадаются под землей всякие забавные штуки, жалко оставлять, — как бы даже оправдываясь, однако ж гордо ответил Вольф. — Прошу, присаживайся. Будь как дома.
Они сели на тяжелые резные стулья у небольшого круглого стола.
— Безоговорочное предложение перекусить, — сказал Вольф. — Потом уже не до пикников будет.
Кит сглотнул слюну. Отказываться было, право, грешно: от голода уже мутилось сознание, а с мутной головой и со стонущим желудком было в этой, новой реальности не разобраться и маркшейдера Вольфа никак не осилить… пусть для этого и приходилось принять кусок хлеба из его рук.
— Можно, — согласился с этим предложением Кит, как с предложением начать переговоры, если не о мире, то, по крайней мере, о необходимом для обеих сторон перемирии.
— Рыба или цыпленок табака? — спросил Вольф. — Рыба, правда, морская. Но не худшая. Меч-рыба. Хороший кусок филе.
Кит рыбу не любил и остановил выбор на цыплёнке.
Вольф нажал кнопочку на нижней стороне крышки стола — и из стены выехал высокий, в рост Кита, ящик. До повара-Петровны ему было далеко: обслуживал он примитивно, но пристойно — так примерно обслуживают в самолетах: вытащил коленчатой рукою робота и поставил перед Китом, а потом и перед хозяином прямоугольные металлические судки, прикрытые фольгой, и положил приборы… Кит снял фольгу и… что? Сильно загрустил — вот что! Вспомнил про маму, оставленную им в самолете.
— Разносолами мы, увы, не богаты, — откликнулся Вольф, приняв кисло-грустное выражение лица Никита на свой счет. — Но прежде, чем морщиться, советую попробовать. Приятного аппетита!
Кстати, он тоже предпочел цыпленка, составившего для Кита некоторое подозрение в том, что дед делает это неспроста, а за компанию.
— Спасибо… — кивнул Кит. — И вам приятного аппетита!
— Что значит «вам»? — приподнял Вольф бровь… и убрал пенсне в соответствующий кармашек своего старинного пиджака. — Можешь… и даже я бы сказал, должен звать меня на «ты». Просто «дедом»!
Еще один живой и очень даже молодой дед объявился у Кита!
— Угу, — не слишком определенно кивнул Кит.
Вглядевшись в Вольфа, убравшего с глаз профессорско-писательскую маскировку, Кит осознал, что дедушка не намного старше его родного папы Андрея.
Цыпленок, между тем, действительно, оказался очень вкусным, о чем Кит вежливо и оповестил новоявленного «деда».
— Я же говорил! Вон даже
Кит поначалу не сразу понял, о каком вопросе предлагает ему подумать его дед, первым делом признавшийся, что он перешел на сторону вселенского Добра.
Он невольно покосился на адски улыбающегося тираннозавра… И вот что очень умного пришло ему в голову:
— Знаешь… дед… вот у меня как-то лучше всего с математикой выходит. Я здесь вижу, типа, такое уравнение, в котором, ну, слишком много неизвестных… Я просто не знаю, как к нему подступиться.
— Да, ты в «яблочко» угодил, — как-то задумчиво и грустно заметил Вольф. — Браво, внук! Это «уравнение» стоило жизни многим неизвестным… И вероятно, еще будет стоить. Кровь, которая была на тебе, была кровью одного из таких неизвестных, верно?
Кит невольно опустил голову и посмотрел себе на грудь: куртка была отстирана дочиста… верно, не без пятновыводителя, изобретенного лично Вольфом.
— Капитана Кравцова, — сказал Кит. — Он прикрыл меня… пытался спасти… Он не знал, что это не нужно… что меня пули не берут.
Маркшейдер Вольф вдруг размашисто перекрестился — по-православному, справа налево:
— Господи, упокой душу убиенного раба Твоего… как его звали?
— Не помню… — пробормотал опешивший Кит.
— Ты даже не узнал имени человека, который отдал за тебя жизнь?! — очень строго поразился Вольф.
И вдруг имя полыхнуло молнией!
— Дмитрий! — выпалил Кит.
— Упокой, Господи, душу убиенного раба Твоего Димитрия, за Отечество и доброе дело живот свой положившего, и прости ему вся согрешения вольные и невольные и даруй ему Царствие Небесное…
Кусок уже не лез в горло Кита…
— Извини, я испортил тебе аппетит, — вздохнул Вольф. — Но на будущее учти… сам понимаешь, что…
— Ничего… — кивнул Кит. — Учту.
Он подумал, подумал — и стал доедать цыпленка.
— Тебе, кстати, не мешает этот землистый запах в воздухе? — с облегчением спросил Вольф. — Он тоже аппетиту не способствует. Не могу от него избавиться при погружении. Какие только фильтры для рыхлителя не придумывал…
— Что с княжной Лизой?! — выпалил Кит свой главный вопрос, которого, конечно, стеснялся… а потому, покраснев, добавил: — …Ну, вообще, со всеми.
Вольф деликатно, но снисходительно улыбнулся:
— Не то, что бы ты казался не догадливым… По крайней мере, ты мог бы сделать верное предположение, когда увидел здесь принца Александра. Мне удалось устроить им всем побег… при том в самые разные стороны. Дело было сложноватое, признаю, но посильное… Княжна тебя дождется, будучи в добром здравии и расположении духа… Однако в сравнении с теми вопросами, которые я от тебя жду — не дождусь, этот представляется довольно мелким, прямо так и скажу.
Полегчало у Кита на сердце… Тут и возник у него вопрос — вопрос-детонатор!
— А как Анна оказалась у немцев? — Он спохватился, слегка похолодев: — Ну, то есть у фашистов?
Маркшейдер Вольф откинулся на высокую, изогнутую спинку стула и промокнул губы большой салфеткой из ослепительно белой ткани.
— Как ты меня радуешь, внук! — восхищенно сказал он.
Такое бурное восхищение, проявленное предком-немцем, тоже насторожило Кита.
— Еще один вопрос в самое «яблочко»! — продолжал конкретно восхищаться великий и ужасный Вольф. — До чая мы успеем погрузиться очень глубоко… Итак, ответ: я сам передал им в руки Спящую Охотницу… твою сестру.