Тайна спящих великанов
Шрифт:
Освободив малыша, Труфф присмотрелся. С самого начала внизу, между угольной пылью и пеплом, он заметил кости птиц, крылья кузнечиков и даже хвост и откусанные задние лапки лесной крысы. Здесь, в самом дымоходе, в паутину оказались вплетены сотни кузнечиков, ос, больших мух, воробьёв, мышей и даже один жук-короед. Ноги и крылья насекомых были прочно связаны липкой паутиной. Их тела проглядывали между чёрными нитями. Сухие и безжизненные.
– Пильхиоры приготовили запасы на зиму! – Малыш пополз вверх, вслед за Труффом. – Я едва не стал частью их зимнего рациона.
– Не отставай! – Труфф дополз
В глаза ударил яркий солнечный свет. Труфф вместе с малышом очутились на вершине кузнечной печи. В ушах стоял свист: Тимпания всё ещё играла на дудочке. Мелодия смешивалась со сквозняком, вырывавшимся наружу.
Берёзы склонили ветви прямо к печи. Труфф удивился, насколько печь старая. Красные кирпичи, из которых она сложена, рассыпались почти до половины. Высокая труба накренилась, прислонившись к дереву. Она едва держалась и ходила ходуном, когда то раскачивалось на ветру. Земля виднелась далеко внизу. Сзади печь была обсыпана обломками кирпичей.
– Вот почему шаталась труба, пока мы ползли внутри! – Малыш указал на берёзу. – Оказывается, устройство для выхода дыма обломилось и не упало лишь потому, что прислонилось к берёзе!
За печью располагался широкий холм, покрытый молодыми деревьями. Внутри этого холма – залежи руды или угля. Именно поэтому люди решили выстроить здесь печь.
С берёз свисали мягкие ветви. На некоторых красовались коричневые шишки с набухшими семенами. Ветви болтались на ветру. Листья трепетали, отражая солнечный свет. С наружной стороны они покрылись тонким налётом смолы, источавшей мягкий аромат. В некоторых местах к смоле прилипли крошечные букашки, размером с ноготь пикси.
Труфф ухватился за ветку берёзы. Подтянулся вверх (как по канату), перебирая руками, добрался до вершины и закинул ногу на толстую ветку. Точно так же поступил малыш, проявивший недюжинную прыть. Он схватывал всё на лету.
«Правду говорят: хорошему научиться трудно, а вот дурному – легко, – мелькнула мысль в голове Труффа. – Хотя… я бы поспорил, что есть хорошее, а что – дурное. Старые пикси, читавшие мораль в Красной Опушке, никогда не сталкивались лицом к лицу с пильхиорами. Посмотрел бы я, как они запели при такой встрече! Стали бы они меня называть Шилом-в-Попе? Вряд ли!»
Печная труба была прислонена к дереву. Труфф оказался в том месте, где дымоход обвалился, и устало опёрся о берёзу. Вспомнив, что в трубе хранятся зимние запасы костотрясов, пикси широко улыбнулся.
– Да, – кивнул малыш, схватывающий всё на лету. Особенно – схватывающий всё дурное, связанное с проказами. – Давай, покажи костотрясам, где раки зимуют!
Труфф разбежался и с громким «кий-я-я-я-я-я!» пнул трубу двумя ногами. Отчего сам едва не свалился на землю.
Труба зашаталась.
Труфф ещё несколько раз ударил её ногами.
Раздался оглушающий треск.
Дымоход медленно соскользнул с дерева, переломился надвое и с грохотом рухнул на землю. Казалось, труба взорвалась при падении. Красные кирпичи разлетелись в разные стороны. Вместе с ними во все стороны брызнули кузнечики, птицы и мыши.
Мелодия смолкла.
От удара содрогнулись не
Они перепрыгнули через разбитые красные кирпичи, обогнули печь (через которую прошла глубокая трещина) и оказались на земле перед жерлом.
Шестилапки бегали как муравьи. Дымоход обломился почти у самого верхнего жерла. Сверху в это жерло хлынул солнечный свет, от которого пильхиоры бросились врассыпную. Дом шестилапок полностью разорён.
Тимпания спрыгнула с жерла прямо на землю. Её ноги погрузились в грязь по щиколотку. Она освободила их и, не оглядываясь, бросилась наутёк. Через мгновение она столкнулась с Труффом, мчащимся к ней наперерез. Вместе они кубарем покатились по земле. Вокруг них шёл дождь из семян. Налетевший ветер растрепал набухшие шишки, и берёзы радостно избавлялись от целой горы семян, созревших на концах веток.
Шестилапки бегали по печи, облепив стены. Они хватали костяными лапами остатки снеди в виде сухих кузнечиков, жуков и прочих насекомых, стремясь поскорее найти им новое надёжное место. Взрослые костотрясы хватали существ поменьше и пытались отыскать им новый укромный уголок.
– Все запасы костотрясов пошли прахом! – Тимпания радостно наблюдала, как грозные пильхиоры сделались жалкими и испуганными. – Надеюсь, эти твари не переживут ближайшую зиму!
– Так им и надо! – Труфф победно улыбнулся. – Кстати, эта печь больше не запылает. Она не только лишилась трубы, но и треснула посередине. Зимой в ней будет гулять ветер, и шестилапкам придётся искать новое убежище!
– Мы устроили настоящим разгром проклятым костотрясам! – Малыш погрозил кулачками белым существам, облепившим разрушенную печь. – Трясите своими костями в другом месте! А главное – ведите себя хорошо и не нападайте на путешественников! Не то мы вернёмся и устроим вам такое, что вы на тысячу лет запомни…
– Прекрати орать! – Тимпания взяла малыша за руку и потащила за собой. – Кто тебя научил говорить «проклятые костотрясы»? И тем более – издевательски грозить и читать мораль поверженным врагам?
– Труфф, конечно!
– Так я и думала!
– Но Труфф всё сделал правильно! – громко возразил карапуз. – Сломал им трубу и лишил запасов на зиму!
– Говори тише! – цыкнула Тимпания. – Не то костотрясы услышат и пополнят нами свои утерянные запасы! Теперь они точно озвереют!
Малыш испуганно вытаращил глаза и пустился наутёк, опередив старших. Только пятки засверкали.
Путешественники вернулись на поляну, где незадолго до этого пережидали ночь. Ещё сегодня утром они понятия не имели, что рядом находится гнездо таких страшных существ, как пильхиоры. На поляне по-прежнему рос цветок, в котором Тимпания рано утром купала малыша. Вода из него испарилась под припекающим солнцем. Наступил полдень. Пучки травы, которой она вытирала малыша, успели засохнуть. Один муравей тащил соломинку из этого пучка в лес. Другую засохшую травинку прятал в крохотную норку жук-короед, умудрившийся дотащить её до ближайшей ёлки.