Тайна старой леди

Шатохина Тамара

Я ощущала себя центром вселенной для него, страшной по силе необходимостью, всем миром. И сама чувствовала так же. И просыпался страх - страх потерять, страх за свое, то, что дороже всего на свете. А еще я теперь чувствовала его, предугадывала его движения, желания, а он – мои. Мы были, как одно целое, как будто прожили вместе всю жизнь. Это было непривычно, странно, волшебно. Это была не просто любовь, а единение – и физическое, и что казалось мне более важным и трогательным – духовное.

Маме я позвонила ближе к обеду, вспомнив, наконец, что вокруг нас существует

окружающий мир. Мой муж принимал душ, а я, обернув влажные волосы полотенцем и завернувшись в простыню, достала мобильник и, чувствуя угрызения совести, ждала ответа.

– Мама?

– У тебя совесть есть? – простонала она.

– Нет, – радостно заверила я.

– Как ты? У тебя все нормально?

– Очень даже. Мы скоро приедем... наверное. Не переживайте за меня. Все сказочно, мама, все просто немыслимо волшебно! Нереально!

– Да поняла я уже... Мистика какая-то. Если все-таки соберетесь, перезвони. Мы в городе. Ариша...

У нас не получилось. Сначала мы готовили еду, потом ели ее, готовили и пили кофе. И говорили, говорили... Мой серьезный и степенный до этого муж вел себя, как мальчишка. Лохматый, а это оказалось естественным его состоянием, потому что его кудри можно было уложить только при помощи выпрямителя, озорной и счастливый, с сияющими глазами... На самом красивом на свете лице постоянная улыбка, которую я пыталась собрать в кучку руками, чтобы у него не заболели щеки.

Сильные руки с длинными красивыми пальцами постоянно прикасались ко мне. То к лицу, то поправляя мои коротковатые по меркам его мира волосы. Он показывал, до какой длины их нужно отрастить и на этом месте замирал, оглаживая и пощипывая. Он восторженно любовался мною, опять проверяя на реальность, а я смеялась над ним. Это было время немыслимого счастья! Мы мечтали о своем доме, о том, что у нас будет трое детей, и как мы их назовем. Он рассказывал о своем мире. Рассказывал, как поэт, мечтательно и красиво:

 - Облака... как белоснежные горы... утром и вечером наливающиеся всеми оттенками алого. Листва - маленькие трепещущие изумруды, пронизанные солнечными лучами. Запах в воздухе... он густой, пряный, чистый, а здесь так трудно... Трудно привыкнуть к вони топлива... даже духов...

Я слушала, как сказку... долго... И мы решили, что все же хотя бы тайно, но попадем туда когда-нибудь.

Я совсем не думала о том, что пропускаю занятия, что так и не перезвонила маме, что Лизка ничего обо мне не знает и волнуется, что где-то там живет Ярослав.

Это было там, а здесь были мы. И остальное воспринималось, как что-то ужасно далекое от нас и от нашей общей реальности.

Но до меня все же дошло на третий день, что мне необходима сменная одежда. Футболки мужа и простыни полностью не решали проблему. Заканчивались продукты в холодильнике, а в доме так и не появился хозяин – Алекс. И мы, наконец, решились выйти в люди. Становилось стыдно перед родителями. Нужно было решать что-то с регистрацией брака, чтобы все это безобразие стало узаконенным. Для них это было важно.

Веллимир уже живо откликался на присвоенное

ему имя Мир. Его имена были длинными и трудно перекраивались в ласкательно-уменьшительную форму. А вот Мир было ласковым и передающим всю его суть для меня. Веллимир был всем моим миром. Так и назывался теперь. А еще он был солнце и радость моя, и любимый, и золото…много чего я придумала и озвучила для него.

ГЛАВА 9

Он не смог дозвониться до Алекса, и я видела, что тревожился по этому поводу. Решено было заехать к ним на работу, а потом уже к моим родителям. Они нас ждали.

Уже подъезжая к городу, он почему-то передумал. И мы поехали в гостиницу. Дело было к обеду, а мы проголодались. Я сама в этот раз выбирала одежду для Мира – тонкий коричневый джемпер под спортивную куртку, темные джинсы, кроссовки. На мой взгляд, такая одежда шла ему больше, сразу сбрасывая пятерку лет. А вторую пятерку убирал задорный блеск в глазах и выражение счастья и какого-то тихого вдохновения на лице. И еще я не дала ему пригладить волосы - так было лучше. Пока ехали, держала руку на его колене – существовала острая потребность прикасаться к нему, безо всякого эротического подтекста. Мое колено тоже постоянно поглаживали.

Родители заказали обед на четверых в номер и, расцеловавшись и раскланявшись, мы, наконец, поели. Я сидела вплотную к Миру, прикасаясь ногой к ноге, а поев, нырнула ему подмышку. Он опять постоянно улыбался, не в состоянии состроить физиономию соответственно предстоящему серьезному разговору.

Мама заговорила о регистрации, и он сказал, что мне решать как все будет. Или пышная свадьба или просто роспись на днях. Я недоверчиво смотрела на него – разве так можно? Оказалось – запросто. Это звучало заманчиво, и я заерзала – нужно идти, а то закончится рабочий день. Но у мамы еще существовали вопросы, которые нужно было прояснить.

– Я уже смирилась с тем, что есть другой мир, что есть вся эта мистика, что уж теперь… Но, Веллимир, что это за вторая сущность? Вы поймите меня правильно, если этот вопрос для вас неудобен…

– Я все понимаю, Виктория Львовна. Вопрос закономерен. И нет – я не оборотень. Мы не обрастаем шерстью и не становимся на четыре лапы. Это внутри и вокруг нас. Просто потому, что мы не рождаемся с этим, а когда обретаем, то можем призывать - и ощущаем как что-то самостоятельное, отдельное от нас – вторую сущность. Я остаюсь собой, но в случае необходимости могу призвать свою…способность, если хотите, и тогда становлюсь намного сильнее, даже могущественнее, особенно на земле моих предков. Мой отец может исцелять подданных, решать проблемы природных катаклизмов. Это родовая способность. Есть личные особенности – у всех разные. Когда мы призываем своего... союзника, вокруг нас возникает как будто дымка. Она принимает разные формы, окутывая и защищая... Здесь я без этого, как без рук... или глаз... добровольно. Это очень трудно... для кого-то невыносимо, немыслимо. Мы смогли... хотя даже на время отказаться от своей сущности - мука.