Тайна странного свертка

Блайтон Энид

Снова взявшись за весла, он отчалил от пристани, бормоча что-то себе под нос. Четверо ребят, заметив, до чего он рассвирепел, решили вернуться и предупредить Фатти. Быстрым шагом они направились к прибрежной полосе.

Фатти встретил подошедших друзей сияющей улыбкой. Он находился слишком далеко и не мог видеть, что Гун вытащил из мешка. Единственное, что он заметил, – это то, что Гун бросил в воду три камня. Естественно, он решил, что это – часть тех камней, которые он, Фатти, напихал в свой мешок.

– Фатти! Гун вытащил какой-то другой мешок, не твой! –

сказала встревоженным голосом Дейзи. – Он был полон одежды, похожей на кукольную. Я уверена, что он думает: ты сунул эти вещи в мешок, чтобы посмеяться над ним. Лучше уходи поскорее, пока он не пришел. Он просто в бешенстве!

ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ СТЫЧКА.. И НЕКОЕ ОТКРЫТИЕ

Фатти внимательно слушал и вдруг страшно заинтересовался. Одежда! Засунуть такие вещицы в мешок было странно со стороны любого человека. Гун вытащил совсем не тот мешок, который бросил Фатти. Впрочем, ничего другого от него и ждать было нечего.

– Я думаю, мне лучше всего заскочить в сарай Спайсера, – сказал Фатти. – Мне хочется посмотреть, что Гун будет делать, когда высадится. В сарае он меня не заметит.

Он юркнул в большой темный сарай и уселся на перевернутую вверх дном лодку. Остальные четверо ребят, повернувшись к реке, стали наблюдать за гребущим к берегу Гуном. Мужчина со шрамом на лице тоже с большим интересом следил за полицейским в лодке. Он возвратил лодочнику багор, и теперь в руках у него было только ведро с водорослями.

Гун, лицо которого было все еще багровым, причалил к берегу. Он накинул канатную петлю на столбик и выбрался из лодки, накренив ее своей тяжестью. Он взял узел, в который перед тем снова запихнул мокрую одежду. Сердито нахмурившись, Гун взглянул на четверых ребят.

– Где ваш толстый приятель? Он мне нужен. Хочу сказать ему пару слов, – заявил Гун.

– Кто это – толстый приятель? – невинным тоном спросил Ларри. Физиономию полицейского перекосила еще более свирепая гримаса.

– Вы-то уж наверняка знаете, кого я имею в виду – этого паршивца! – гневно выпалил Гун.

Старик лодочник услыхал его крик. Он все еще занимался окраской лодки. Весело взглянув на Гуна, он сказал:

– Вон там он, – и указал на сарай. – А что вы собираетесь с ним сделать, мистер Гун?

– Ах вот он где! – обрадовался Гун. – Ну погодите, сейчас я покажу этому мальчишке!

Он вошел в темный сарай широкими шагами, полный решимости на этот раз победить или погибнуть. Он станет пихать эти вещи за шиворот толстяку, пока тот не заорет. Он заткнет ими его глотку! В другой раз не станет над ним, Гуном, измываться!

Появление Гуна застигло Фатти врасплох. Ларри что-то крикнул предостерегающее, но чуточку опоздал. Фатти не успел опомниться, как Гун налетел на него.

Для полицейского это была минута его величайшего торжества. Он обхватил сидящего Фатти железной рукой и начал заталкивать ему за шиворот мокрую одежду. При этом он рывком раскрыл его воротник, порвал рубашку мальчика, однако это ничуть его не смутило.

Фатти был совершенно бессилен.

Во-первых, натолкав ему за шиворот вещи, Гун чуть не задушил его, а во-вторых, мистер Гун был громадным и очень сильным мужчиной, Фатти пытался сопротивляться, отбиваться и наконец свалился с днища перевернутой лодки, на которой сидел, плюхнувшись о земляной пол сарая. Мистер Гун повалился на него.

Из бедняги Фатти прямо дух вышел вон. Подмявшая его под себя туша полицейского не давала ему ни охнуть, ни вздохнуть. Но Гун и тут не остановился, а продолжал заталкивать вещи за шиворот Фатти. Брюки, пальто, носки, шапочку, башмачки – все эти вещи одну за другой полицейский запихнул мальчику за ворот. Гун был полон решимости на этот раз проучить Фатти!

Ларри и Пип с разбега бросились на Гуна, пытаясь оторвать разъяренного полицейского от Фатти, а Дейзи и Бетси осыпали его спину градом ударов, которые он вряд ли даже почувствовал. Старик Спайсер услыхал шум и вошел. Он остановился как вкопанный, раскрыв рот от удивления при виде этой свалки.

Подошел и мужчина с водорослями. Он наблюдал за происходящим с интересом, очень большим интересом.

Наконец все было засунуто за шиворот бедного Фатти. Ему было крайне неприятно ощущать на себе мокрые вещи, он задыхался, и все тело его болело от побоев. Мистер Гун, пыхтя, поднялся, исполненный необыкновенного довольства собой.

– Получил наконец то, что давно тебе причиталось, – еле переводя дух, сказал он. – Попробуй у меня еще сунуть нос не в свое дело, мистер Проныра! Набить мешок кукольным тряпьем и задурить мне голову, заставив думать, что я имею дело со скверным старикашкой, который тащит мешок с ворованными вещами. Хо! Ну, теперь тебя самого набили что надо!

– Мистер Гун! – воскликнул явно шокированный Спайсер. – Вы же полицейский! Вам не положено так поступать, да к тому же еще с мальчиком!

– Га! – грубо крикнул в ответ Гун. – Пойди проспись, Спайсер. Этот мальчик не станет жаловаться на то, что я с ним сделал, я это точно знаю. А за что я с ним так поступил – да за то, что он изводил меня день и ночь и нарушал закон, пытаясь лезть не в свое дело. Если он пожалуется на меня, я пожалуюсь на него, но он не станет жаловаться! Потому что у него совесть нечиста. Он ублюдок, и придет время, он достукается.

– Мистер Гун, – сказал Фатти, садясь и пытаясь держаться с максимальным достоинством, возможным в условиях, когда за пазухой у него было полно мокрых тряпок, частично выпиравших из-под воротника, – Мистер Гун, даю вам честное слово, что я не пытался посмеяться над вами с помощью этих вещей. Я их никогда в жизни не видел. Вы должны передо мной извиниться.

– Я много чего тебе должен, – сказал Гун. – Да уж, всего и не счесть! Но только не извиняться перед тобой – вот этого я точно не обязан делать. Ты напихал эти вещи в узел, чтобы меня обмануть, заставил меня зря потратить чуть не все утро, вот и получил по заслугам – по шее схлопотал! Более того, можешь оставить их при себе! Или отдай той девочке – пусть наряжает своих кукол!