Тайна святых
Шрифт:
Во времена, когда появилась так называемая ученая история, сменившая непосредственность летописи, историки стали исключать из жизни народа все Божии дела, находя, что они, как нечто сверхъестественное, не имеют решительно никакого значения для реальной жизни христианской страны, словно она то же, что и не христианская.
Эти историки вовсе не видят преображающего влияния святых, а также Божиих чудес на жизнь народа — церкви, иначе, христианского государства*.
* Иногда, впрочем, для подтверждения своих собственных мыслей они говорят о делах святых, но тогда извращают правду их жизни (см. ниже в очерке: "Время св. Сергия Радонежского"
Под словом церковь ученая история стала разуметь нечто отдельное от христианского государства, имеющее будто бы свою особую жизнь. Из раболепия к учености так называемые духовные писатели (духовные по занимаемому ими иерархическому чину, а не рожденные Духом Святым) тщатся изобразить якобы самостоятельную жизнь церкви, вне связи с общей историей христианской страны и именуют эти свои труды историей церкви. Здесь излагаются, главным образом, указы, распоряжения и биографии иерархических властей, сухая история монастырей (подразумевается, что тот, кто хочет узнать о благодатной жизни в монастыре, может читать патерики, а также жития святых) и проч.
Несчастное состояние общей исторической науки порождает великую путаницу в понимании смысла жизни народа- церкви, христианского царства. Изучая такую историю, люди мрачат свое сознание искажениями Христовой правды.
Чтобы точнее представить себе, что мы хотим сказать, следует вспомнить, как Карамзин (а за ним и все историки повторяют то же) отнесся к жизни Русской (Киевской) земли. По его мнению, кроме “княжеских драк”, ничего там и не было. Историк не находит слов, чтобы показать ничтожество этого периода русской истории. Он говорит, что ему невыразимо скучно писать о Русской земле, и только взятая им на себя обязанность написать русскую историю заставляет его не отказаться от передачи фактов данного времени. Чтобы сильнее оттенить незначительность киевского периода, Карамзин восторженно говорит о вел. кн. Иоанне III, когда стала крепнуть мощь Русского государства.
Из дальнейшего нашего изложения выяснится значение киевского периода для русской истории. Но можно и вкратце показать всю несостоятельность мнения Карамзина. Каким образом “ничтожное время” и “княжеские драки” могли создать киевский домострой Русской земли — т. е. то, что люди изучали и любили и что было выражением их души- “Поучение Владимира Мономаха”, все исполненное духом любви к людям, сердечной молитвы, великого бескорыстия, проповеди милосердия? Сравнивая этот домострой с Московским домостроем попа Сильвестра ХVI века, где царит крайнее скопидомство, ненасытная любовь к вещам и беспощадно жестокое отношение к людям, в особенности к слабым членам общества — женам и детям, тотчас же становится ясно, когда правда Божия сияла на Руси. — Домострой ХVI века был порождением времени царствования Иоанна III и его сына Василия III, столь нравящихся Карамзину.
Но еще глубже Божия правда извращена идеализацией всеми русскими историками и огромным большинством образованного русского общества личности и значения (так называемого культурного) имп. Петра I*.
* См. дальше очерк: "Приход второго зверя"
В основе жизни русского народа-церкви и его великого будущего лежат не события, которые, по общему признанию, создали так называемую государственность, а затем мощь Российской империи, а явления силы и славы Божией в русском народе-церкви.
И вот нашей задачей становится изображение трех определяющих
Начало жизни русского народа знаменуется княжением св. Владимира и подвигами его любимых сыновей св. Бориса и св. Глеба.
Первый период явлений силы и славы Божией в русском народе-церкви мы озаглавили “Солнце Киевской земли”, - здесь описуется благодатная жизнь Киево-Печерского монастыря, куда Господь, по слову св. Нестора-летописца, собрал святых со всей Русской Земли, а также показывается преображающее влияние обители на всю жизнь Русской земли в течение ста лет (с середины XI века до середины XII). К очерку “Солнце Киевской земли” мы присоединяем картину жизни Русской земли: ее святость, ее цветение и, наконец, ее гибель. Однако и время самой гибели ее, как увидим, сопровождается частыми знаменованиями благоволения Божия к Русской земле.
Второй период явления силы и славы Божией — “Время Сергия Радонежского”. Здесь святые живут не вместе, как было в Киеве- центре земли, а рассеиваются по стране. Ибо в центре антихристов дух постепенно овладевает московским царством и противится святым. К основному очерку мы присоединяем здесь изображение того страшного времени, когда в русской жизни возросли плоды победы антихристова духа над святыми (как сказано: “зверь победит — святых”). Очерки “Первый зверь в Московском царстве”; “Семь царей”; “Семь гор”. И в очерке “Явление второго зверя” разоблачается дело имп. Петра I, следствием которого явилось извращение всех святых понятий и, как это ясно осозналось в середине ХIХ века, глубочайший разрыв между образованным русским обществом и простым народом. Между тем церковная неправда достигает своего зенита в делах императриц и императоров и рабствующей перед государственной властью иерархии.
Третий период “В лесных дебрях”. Великие святые исчезли уже давно из России. и вот в начале ХIХ века Господь посылает одного великого посланника в Свою русскую церковь, чтобы свидетельствовать о совершенном падении христианской жизни на Руси и пророчествовать (косноязычно через Мотовилова) о том, что утрачено и что начнет возрождаться через сто лет после смерти св. Серафима — великого Христова учителя, пророка и апостола.
Русская земля (Киевское время)
Начало радости на Руси
Св. Ольга, приняв христианство, говорила сыну Святославу, не желавшему креститься: “Я узнала Бога и радуюсь; если ты узнаешь Его, также будешь радоваться”. Она не сказала: я приняла христианство и очень довольна, — простые слова. Ее слово означает, что ей было откровение. Узнать Бога нельзя, если Он Сам не откроется благодатно. Она узнала Бога и получила от него духовный дар, подобно первоначальным христианам: выходящему из купели свыше давался какой-либо духовный дар*. Духовный дар св. Ольги выражен ею в слове: “я радуюсь”. Радость Божия исполняет сердце счастьем не от мира сего, веселием неизъяснимым. И сердце хочет, требует, молит, чтобы и другой испытывал это нигде на земле не находимое чувство. Радость св. Ольги пребудет с нею до ее кончины, ибо она святая — рождена свыше — и ничего отнято у нее быть не может.