Тайна Тюдоров
Шрифт:
– В самом деле. – Голос леди Дадли приобрел обычный оттенок холодной суровости. – И тем не менее эта старая дева может разрушить все наши планы. – Она сверлила его взглядом. – Мария потребовала полного отчета о состоянии короля. Она угрожает, что, не получив его, возьмет дело под свой контроль. Это означает, у нее при дворе есть осведомитель.
– Разумеется. Она не глупа. И повсюду достаточно папистов, готовых поддержать ее.
– Вот именно, – ответила леди Дадли. – Она того и гляди ускользнет из страны под крылышко своего кузена-императора [7] . Марию
7
Император Священной Римской империи в 1519–1556 гг. Карл V из династии Габсбургов приходился Марии Тюдор двоюродным братом: их матери, Катерина Арагонская и Хуана Безумная, были родными сестрами.
Я стиснул зубы. Речь шла о принцессе Марии, старшей сестре короля. Я помнил слова Сесила о ее непреклонном католицизме и той угрозе, которую она создавала власти герцога. Запихнув послание под одежду, я еще теснее приник к портьере. Вот уже во второй раз я участвовал в освященном временем обряде подслушивания, который упоминал в нашей беседе Сесил. Но сейчас, если меня поймают, уже точно можно прощаться с жизнью.
– Я все это понимаю, – отозвался Роберт, проведя растопыренными пальцами по спутанным волосам.
В этот момент он напоминал растерянного подростка, чьи полудетские желания столкнулись с железной волей его родителей.
– Я знаю, чем мы рискуем. Но мы с отцом пришли к выводу, что сейчас Мария не представляет непосредственной угрозы. У нее нет армии, нет поддержки среди знати, нет денег. Она, может, и подозревает что-то относительно короля, но не в состоянии ничего предпринять. Елизавета же здесь, в Гринвиче. Это она настоящая наследница. Я уверен, Елизавета поймет, какие преимущества сулит ей наше предложение. Сначала мы заручимся ее согласием, а потом приструним назойливую папистку.
Я не шевелился и почти перестал дышать в ожидании ответа леди Дадли.
– Сын мой, – произнесла она с легкой дрожью в голосе, – твой отец не был со мной откровенен в эти последние дни. Однако я знаю, какой натиск ему приходится выдерживать. Он управляет этим королевством с тех пор, как лорд-протектор Сеймур взошел на эшафот, но это не приносит твоему отцу уважения и любви. Раньше герцога называли правой рукой протектора, теперь же зовут рукой, лишившей его головы. Твое предложение разумно, однако не забывай: мы должны сражаться и с Саффолками, и с Советом. Пока они лишь задают вопросы. Но вскоре потребуют ответов.
– Если у нас будет Елизавета, мы сможем ответить им. Я пытался убедить в этом отца, но он не стал слушать. Елизавета – ключ ко всему. Она принесет нам все, о чем мы мечтаем.
– Ты нетерпелив, – укоризненно заметила леди Дадли. – Ты не можешь надеяться на расторжение брака с Эми Робсарт без одобрения Совета. И пока ты ее супруг, для Елизаветы Тюдор ты будешь лишь другом.
Роберт побледнел.
– Отец обещал, – яростно зашептал он. – Он обещал, что ни Саффолки, ни Совет не встанут на нашем пути. Он сказал, когда дело дойдет до развода, он выбьет у них согласие, хоть бы пришлось приставить им меч к горлу.
– Обстоятельства
Она умолкла, и непроизнесенные слова о чудовищных последствиях этих пагубных действий словно повисли в воздухе между ними.
Затем Леди Дадли сказала:
– Твоему отцу нужно время, Роберт. Если он решил, что сейчас лучше не приближаться к ней, ты должен верить ему. Он никогда не совершает бесцельных поступков.
Говоря это, она подняла глаза и повернулась в сторону моей портьеры. От ее взгляда, исполненного злобы, мне стало страшно: точно так же она смотрела, когда знакомила со мной герцогиню Саффолк. И в этот самый момент, видя ее лицо из-за портьеры, я твердо знал, что она лжет. Обманывает собственного сына.
– Он не забыл о тебе, – сказала она мягче. – Отец просто считает более разумным сначала заняться Марией. В конце концов, кто знает, что у нее на уме? Ты говоришь, у Марии нет денег и поддержки, но, надо полагать, кто-то при дворе снабжает ее информацией, а деньги она легко найдет у испанского посла. Ситуация слишком ненадежная. От Марии нужно избавиться прежде, чем она нанесет нам непоправимый вред.
У меня екнуло в желудке. Почему она вот так мешает правду с ложью? Зачем ей отправлять Роберта подальше отсюда и от Елизаветы? Самый способный из детей Дадли, к тому же имеющий личную связь с принцессой, уедет, когда семья пребывает в смертельной опасности, – какой ей от этого прок?
Роберт внимательно рассматривал мать, будто видя ее впервые. Было ясно, что он тоже чувствовал подвох, но не понимал, как его растолковать. Его сомнения были почти зримы, словно клинок повис в воздухе между ними. Наконец он издал сдавленный смешок:
– Мария может причинить вред разве что себе самой, выставив себя полной дурой. Ей давным-давно следовало выйти замуж – и лучше за лютеранина, который вбил бы немного здравого смысла в ее упрямую католическую башку.
– Как бы то ни было, – отозвалась леди Дадли, – ты должен признать, что она создает трудности. Что, в сущности, мешает ей проехаться по деревням и пробудить к себе симпатию? Сброд обожает неудачников. Мне бы лучше спалось, знай я, что она в Тауэре. Всего-то день-другой в седле и несколько неприятных часов – и дело сделано. Тогда ты сможешь вернуться к Елизавете. Она никуда не исчезнет за это время.
На лице Роберта, слушавшего доводы матери, отражалась внутренняя борьба. Я не удивился, когда он в конце концов кивнул:
– Исчезнет, как же. Да она упряма, как мул, ничем не лучше сестрицы. Елизавета не двинется с места, покуда не получит ответы на все свои вопросы. Что ж, если арест Марии способен пробудить хоть толику разума у этих остолопов в Совете, да будет так. Я доставлю ее в Лондон в цепях.
Леди Дадли склонила голову:
– Я счастлива слышать это. Пойду расскажу твоему отцу. Он совещается с лордом Арунделом. Они, разумеется, хотят отправить с тобой благонадежного человека. Когда приготовления закончатся, тебя известят. Почему бы тебе не вздремнуть немного? Ты выглядишь усталым.