Тайна великого комбинатора и зигзаги любви
Шрифт:
– Послушай, Оскар, – произнёс СП, а я тебя, пожалуй, в честь моего дня рождения осчастливлю, подарив эту ЗОЛОТУЮ КНИГУ!
Публика зааплодировала.
– Думаю, что книга, сея, будет способствовать рождению в твоей светлой голове неординарных мыслей. Кстати, там имеется немало интересных жизненных поворотов и решений! Так что дерзай! – Хлебосолов трогательно притянул к себе Оскара и, сделав в книге соответствующую запись, передал подарок.
Шумейко неожиданно поменял тему:
– Уважаемые коллеги! Довелось ли кому-либо из присутствующих видеть изделия знаменитой фирмы Фаберже? … Нет, – а мне довелось. – Это я Вам доложу, Божественные шедевры! Абсолютно неземной
И как в таких случаях говорят, «по многочисленным просьбам трудящихся», стал рассказывать о знаменитом Фаберже:
– «С этой французской фамилией, Карлу Фаберже, довелось родиться 30 мая 1846 года в Санкт-Петербурге. Его предки, некогда жившие во Франции и бывшими убеждёнными гугенотами, не по своей воле покинули родину при короле-католике Людовике XIV. За четыре года до рождения Карла, 1842-м, его отец Густав Фаберже, ювелирных дел мастер, основал под собственным именем фирму. Расположилась эта фирма в одном из домов на Большой Морской. Но когда Карлу, старшему из его сыновей, исполнилось 14 лет, Густав переселился вместе с семьёй в Дрезден. Именно оттуда по настоянию отца Карл отправился в своё большое «плавание», сопровождаемый напутствием, Европу посмотреть и ювелирному делу обучиться. Закончив колледж в Париже, он прошёл обучение в Лувре и Версале, познавая тонкости ювелирного искусства венецианцев, саксонских камнерезов и французских эмальеров. Брал уроки у франкфуртского ювелира Джозефа Фридмана.» – Предлагаю принять «на грудь» за тех, у кого он приобретал свои навыки! … – Так вот, – «одухотворённый и уверенный в собственных силах, Карл принимает решение вернуться в Петербург, чтобы начать там работать вместе с мастерами своего отца, благо фирма и после отъезда семьи в Дрезден продолжала существовать. Довольно скоро Карл Фаберже в 20 небольшим лет отроду принял в свои руки отцовское дело. Он мечтал, объединив русскую и европейскую традиции, создать нечто новое, доселе невиданное. По его глубокому убеждению, ценность любого художественного изделия заключалась не столько в качестве и дороговизне во вложенном в него мастерстве. Незаурядный художник, Карл оказался ещё и хорошим предпринимателем, окружившим себя искусными умельцами, а потому относительно небольшая мастерская, когда – то основанная, постепенно превратилась в крупнейшее предприятие, имеющее свои филиалы в Москве, Киеве, Одессе и даже Лондоне. В 1882 году к семейному делу присоединился младший брат Карла Агафон, ставший вскоре главным художником фирмы. Годы его работы совпали с «золотым веком» Фаберже. Продукция с клеймом «К. Фаберже», признанная на родине, получила высокую оценку и европейской знати.
В 1895 году, после смерти Агафона, в фирму пришёл новый главный художник-Франц Бирнбаум. С его появлением изделия обрели новый художественный стиль и Фаберже увлёкся модерном. В 1895–1903 годах ведущим мастером-ювелиром Дома Фаберже был Михаил Перхин. Именно им выполнено большинство знаменитых пасхальных яиц.
Конец делу Фаберже положили события 1917 года. Сам ювелир эмигрировал в Германию, откуда затем перебрался в Швейцарию. К сожалению, с его отъездом фирма перестала существовать.
А Карл Фаберже ненамного пережил своё детище. Он умер в Швейцарии в сентябре 1920 года».
– Скажи Шум, – прервал творческую паузу СП, – тебе вроде-бы Академика дали, но я что-то не припоминаю, чтобы мы это мероприятие обмывали!
– Не волнуйтесь дорогие товарищи! Это мероприятие Вас не минует!
– Дорогие друзья, – Хлебосолов встал с кресла, – обратите особое внимание на этот обворожительный образ, перед вами трижды ЗАСЛУЖЕННЫЙ
– Да ладно, СП, моё время ещё придёт и сейчас дорогой не обо мне речь, а о тебе. Так вот, – перехватил инициативу Шумейко, – предлагаю выпить сей благодатный напиток за талантливых людей, в лице дорогого Хлебосольчика, который как вы знаете к.т.н. и к тому же лауреат Государственной премии!
– Ну, тогда уж за всех присутствующих! – возразил СП.
– А мы то – здесь причём! Сегодня твой день! Это я говорю, как тобою назначенный председатель. Так что, снова и опять за тебя! МОЙ ДОРОГОЙ, потерпи меня, – уже немного осталось, каких-нибудь лет восемьдесят пять!
В дверь позвонили, а поскольку её никто не запирал, то почти вслед за звонком вместе с ароматом духов проявились замечательные барышни из Большого. И почти трезвый научный коллектив сразу оживился…
После последнего «АКТА» Оскар, выйдя из метро, долго не мог сориентироваться на местности и наконец, желтовато-красное пятно, на которое он пристально и долго смотрел, медленно стало фокусироваться и превратилось в огромную рубиновую звезду…
Утром, собираясь на работу, он с трудом открыл свой, почему-то ставшим почти круглым и сильно потяжелевшим после юбилейных событий, большой жёлтый кожаный портфель. А поскольку этот почти круглый «предмет» он бережно нёс всю ночь, то был «приятно» удивлён, обнаружив в нём добросовестно сложенную коньячную стеклотару…
Во второй половине этого же дня СП вручил Иванову (в качестве премии от Академии), «горящую» путёвку на две недели за 7 рублей и 20 копеек в областной Дом отдыха со словами:
– Получи путёвочку! Дабы твоё серое вещество могло отдохнуть от праведных трудов! Но при этом, чтобы выручить институт, надо совершить очередной «трудовой подвиг». Так что сразу, после Дома отдыха, тебе наше руководство в течение месяца рекомендует подышать свежим воздухом в подшефном совхозе.
Время в доме отдыха летело быстро и весело, так как из соседнего летнего домика ежедневно шла прямая трансляция бесплатных «концертов» по одной и той же типовой программе: «днём-завтрак, вместе с выпивкой и песнями до вечера; вечером-выпивка с дракой вместо ужина! А утром разборки». И каждое утро какой-то «тенор» постоянно пытался довести до окружающих своё понимание вопроса:
– Я всё пойму, но дайте мне денег! И вообще, у меня возникла мысль, оплатите детский труд!
Но какой-то «бас» старался направить его на путь истинный:
– Ты, чижик, уразумей, мысль только тогда мысль, когда её головой думают…
И на этих «твоческих нотах» отдыхающие соседи держались почти десять дней пока у них не закончились финансы, а по завершению оных, сразу разъехались по домам, дабы другие мероприятия их не интересовали! Бесплатные «концерты» по ночам в соседнем домике закончились… Прощай дом отдыха, да здравствует очередной подшефный совхоз!
На станции Талдом Оскар неожиданно столкнулся с Сашхеном, которого хорошо знал ещё по совхозу «Гудок».
– Оскар, привет! Какими судьбами в этих краях, да ещё в красной праздничной рубашке, явно за красивыми девушками приехал?!
– Наши судьбы заранее ВСЕВЫШНЕМ прописаны, мы только в пределах дисперсии свою судьбу можем ухудшать или улучшать. А что до красной рубашёночки, то работа в совхозе всегда для меня большой праздник, а может и красивая девушка вдруг заметит!
– Да ты как защитился – философом стал!