Тайна великого комбинатора и зигзаги любви

Романов Юрий

Смотрит, а у собутыльника стакан остался полным.

– А, вы, почему не выпили?

– Я выпил, но мысленно, я йог!

– А как это?

– Я же сказал, я йог!

– Это здорово! – восхищённо произнёс Чапаев. – Ну, тогда между первой и второй … перерывчик небольшой! И он, быстро налив ещё, залпом выпил свой стакан. История с йогом повторилась. Когда же Васили Иванович выпил третий стакан, голова у него прошла, но праздничное настроение иссякло и он, допив вторую бутылку и стакан йога, закусив горчицей с чёрным хлебом, по-английски удалился.

На следующее утро Петька осторожно

приоткрыл дверь и заглянул к Чапаеву, видит, командарм труды Карла Маркса листает. Через полчаса Петька опять заглянул. Чапай продолжал изучать классика, но вдруг, увидев Петьку, позвал его:

– А, Петька, заходи, чего сапоги за порогом стаптываешь?!

– Неудобно тебе мешать, вижу классиков перечитываешь!

– Да не до этого, Петька! Вчера, понимаешь, праздник отмечал! И уже поздно вечером, в один из трудов нашего основоположника капитала, положил трояк, а сегодня его найти не могу! Понимаешь, голова после вчерашнего, раскалывается!

– Намёк понял! Врубился Петька. И через минуту две бутылки стояли на столе.

– Молодец, что пару взял! Догадливый! Садись Петька со мной запросто, разливай и говори тост.

Петька налил и произнёс:

– С прошедшим тебя, Василий Иванович! За твоё драгоценное здоровье! И, чтоб хотелось и моглось! – Чокнулся и выпил. Смотрит, а стакан Чапаева остался полным. – Василий Иванович, ты чо…? Так не поправишься!

– Не волнуйся Петька, я выпил, но мысленно. Я йог!

– Ну, Василий Иванович, ты даёшь! Каждый день совершенствуешься!

– Да, Петька, я всё могу! Давай наливай ещё, и тост толкай!

Петька снова налил себе стакан и произнёс:

– Ну, за тебя и твою голову! Но только выпил, – смотрит, а Чапаев бац и упал на пол.

Прибежали врачи и Петька начал причитать не своим голосом:

– Ой, Командарм помер! Ой, помер командарм!

– Да, что Вы адъютант причитаете! Не волнуйтесь! Он живее всех живых!

– А что с ним?

– Да, в принципе ничего! Просто … слюной подавился…!

Искушённая в этих вопросах публика развеселилась.

– Вот смотри и ты не подавись! – сквозь хохот выдавил бригадир. – В общем, валяй, тренируй свою волю! – Глядишь, и нам больше достанется!

Вокруг одобрительно загалдели.

– В общем, валяй, если сил невпроворот! Так, что есть предложение выпить за молодое “по колено”! – плоско сострил «пупырь» и заржал, как застоявшийся жеребец довольный собой.

Он был на пике винного вдохновения и за короткое время, полулёжа в доисторическом кресле, умудрился между выпивкой и закуской обыграть в шахматы почти всех участников застолья, чем был весьма горд. И в это самое время, экс танцор Гарик, уволенный из какого-то знаменитого ансамбля “пенсии и пляски”, как он оповестил публику, – за широту души и чрезмерное пристрастие к “напиткам горячительным”, предложил бригадиру сыграть с новеньким.

– С молодым “по колено”, так с молодым! Нам, что подтаскивать, что оттаскивать, лишь – бы пыли меньше было! – Толик смачно выругался, очередной раз, подтвердив, что он на дружеской ноге с не стандартным лексиконом. – Годидзе! – ещё раз снисходительно произнёс почти бордовый Толик. В этот момент лицо его было

похоже на большой перезревший помидор. – Но, условие, играем на вынос «параши» (то есть большого ведра, мирно стоявшего в углу и к этому времени, наполненного доверху отбросами от пиршества).

Договорились считать победителем того – кто выиграет две партии подряд. За новичка «болел», судя по дискуссии, почти весь взбодрённый «нарзаном» коллектив. Перед началом тура Толик принял призовую дозу и небрежно передвинул свою белую пешку по центру. Он заранее чувствовал себя победителем и от этого играл очень небрежно. Но, уже после нескольких ходов, лицо его стало похоже на фиолетовый помидор, так как ситуация для белых сложилась плачевная.

– Говорят, вы из цыган? – поинтересовался Оскар.

– Верно, говорят!

– На вашем месте я бы сдался. – предложил Оскар Толику.

– Это ещё почему?

– Потому что цыганский шахматист считает, что партия проиграна, когда он теряет обоих коней.

Гроссмейстерские мысли у Толика не проявились и первая партия, на всеобщую радость болельщиков, им была быстро и позорно проиграна. Во второй партии Толик использовал весь свой умственный потенциал, но вероятно первый раз осознавая, что эта игра требует более серьёзной теоретической и трезвой подготовки. Он каждый свой ход сопровождал пятистопным матом, но агония продолжалась также недолго и закончилась с тем же плачевным результатом для “шахматного гиганта местного разлива”. И «пупырю», по его собственному признанию, в первый раз в этой должности, пришлось выносить им же предложенный “приз”, под смех и улюлюканье раскрасневшихся болельщиков! Но это бригадира задело за живое. И он предложил сыграть ещё «партиечку» на «наряд». То есть, если проиграет новичок, то все, кроме него, идут на станцию разгружать платформы с речным песком. А если выиграет молодое «по колено», то самый выгодный наряд на завтра он отдаст молодому и его напарнику Беспалому. Так он назвал коренастого парня, у которого на правой руке не хватало двух средних пальцев, но который очень страстно жестикулировал в поддержку молодого грузчика.

Беспалый, – это исключение из нормальной жизни. А в мат плане Беспалый для грузчиков был “вундеркиндом”.

Вообще, начало беды этого времени состояло в том, что мат среди определённых групп населения уже перестал являться исключительно шахматным термином. По информации дальних родственников и по собственному признанию Беспалого…, он прошёл курсы “спец материнства”, не отрываясь “от производства” (т.е. от груди матери) присосался к значительным дозам алкоголя, насыщенного никотином, а также через её молоко легко научился – материться, пить и курить одновременно!

День своего совершеннолетия Беспалый отметил «с друзьями» в новом отрезвителе. За своё сквернословие в общественных местах, по его признанию, он неоднократно «награждался» пятнадцатидневными суточными. А за временное тунеядство, его чуть было не отослали осваивать земли за сто первым километром от Столицы. К счастью, он вовремя успел устроиться в издательство Рашпиль. Но, устроившись грузчиком, держался за работу, хоть она его порой так выматывала, что к вечеру он, забывал все скверные слова.