Тайна венецианского купца
Шрифт:
Он выразительно оборвал фразу и посмотрел на женщин, грозно сдвинув брови.
Брюнетка смотрела на него преданными глазами, блондинка же невольно вздрогнула и потупила взгляд.
Кощей достал листок бумаги, что-то на нем написал и протянул брюнетке:
– Сейчас отправляйтесь сюда, счеты там. Заберете их…
– Но как мы их возьмем? – неуверенно проговорила блондинка. – Вряд ли нам их отдадут добровольно.
– Пусть попробуют не отдать! – ощерилась в ответ брюнетка. – Да я… – глаза ее зло блеснули.
– Нельзя недооценивать противника, – перебил ее Кощей, – я вам кое-что дам, чтобы преодолеть сопротивление.
Он снова выдвинул ящик стола и достал оттуда яркий баллончик дезодоранта.
– Когда вы окажетесь внутри и подойдете к противнику, распылите в помещении
– Дезодорант? – переспросила блондинка.
Кощей ощерился хищной улыбкой:
– Разумеется, это не обычный дезодорант. Все находящиеся в помещении тут же отключатся… потеряют сознание на полчаса. Этого времени вам должно хватить, чтобы найти оба артефакта и уйти с ними.
– Извините, – удивленно проговорила блондинка, – а как же мы? Мы от этого… дезодоранта не потеряем сознание?
– Не потеряете, если наденете эти маски! – Кощей протянул женщинам две маски, с виду – обычные медицинские. – Наденьте их аккуратно перед тем, как войдете в помещение, и тогда вам ничего не грозит. И смотрите, на этот раз не облажайтесь!
Женщины направились к двери, но в последний момент Кощей жестом остановил брюнетку, подманил к столу и вполголоса проговорил:
– Следи за своей подругой! Мне не нравится ее настроение!
– Мне оно самой не нравится, – прошипела та в ответ. – И никакая она мне не подруга!
– Это уж сами разбирайтесь. Но если что-то пойдет не так, если ты поймешь, что она мешает, то… – Он достал из ящика стола какой-то маленький продолговатый предмет и протянул брюнетке: – В общем, ты знаешь, что делать…
– Сволочь какая! – невольно поразилась Надежда Николаевна.
На следующий день Лука все же поговорил с дворецким хозяина Луиджи. Услышав, что к ним в дом собираются проникнуть грабители, Луиджи разгневался:
– Канальи! Хотят воспользоваться тем, что в доме нет хозяина… но у них ничего не выйдет! У нас крепкие двери, и железные засовы. И слуги – сильные парни…
– Но среди них есть предатель, и он может впустить грабителей в дом.
– Канальство… значит, слугам нельзя доверять. Но я лично прослежу, чтобы с вечера дом был заперт, а если двери будут заперты, грабители не смогут пробраться внутрь.
С вечера Луиджи действительно обошел дом и проверил все запоры.
Лука тоже не ложился. Нацепив на пояс шпагу, обошел дом, а зайдя в кладовую, вспомнил про надпись на сундуке: «Открой сей сундук в ночь Святого Варфоломея…»
Он сломал сургучную печать и открыл крышку. Внутри не было ни астролябий, ни квадрантов, не было никаких приборов. Лишь на подстилке из сухой травы лежал небольшой глиняный кувшин с запечатанным горлышком.
Лука взял его в руки и оглядел его. Кувшин как кувшин…
В эту минуту из-за двери донеслись какие-то подозрительные звуки. Лука, по-прежнему держа кувшин в руках, выглянул в коридор и увидел, как дворецкий Луиджи отпирает запоры на входной двери.
– Что ты делаешь, несчастный? – воскликнул Лука, и страшная догадка явилась ему. – Так это ты – предатель, соучастник грабителей?
Он хотел вытащить шпагу, но руки были заняты кувшином, и драгоценные секунды были упущены.
Дворецкий оглянулся, и на его лице проступила кривая ухмылка.
– Это ты, счетоводишка? Зря ты не лег спать, глядишь, и остался бы жив!
С этими словами он шагнул к Паччоли и ударил его короткой, окованной железом дубинкой.
Лука успел отклониться, и основной удар пришелся не в голову, а по плечу. Кувшин выпал из его рук и раскололся. В ту же секунду в коридоре запахло увядшими цветами, а из разбитого кувшина потянулось небольшое темное облачко, словно дым над угасающим костром…
Дворецкий снова замахнулся дубинкой, но темное облачко быстро разрослось и окутало Луиджи. Он закашлялся и повалился на пол.
В это время в дом ввалились несколько человек самого гнусного вида – те самые грабители, которых успел запустить Луиджи. Позади них шел высокий худой лысый человек, с желтоватой, как пергамент, кожей. Лука попытался вытащить шпагу, но ушибленная рука плохо слушалась. Грабители неумолимо надвигались на него, и тут на их пути возникло то же самое темное облако. Оно разрослось и
Грабители закашлялись и повалились на пол, как сжатые снопы… Только лысый человек успел выскользнуть из дома.
В то же мгновение Лука потерял сознание.
Утром он проснулся очень рано, в собственной постели. За дверью слышались громкие взволнованные разговоры.
Паччоли вышел из комнаты и увидел слуг, столпившихся вокруг мертвых тел.
– Что здесь случилось?
– Должно быть, в дом ночью проникли грабители, но Луиджи застал их и вступил с ними в схватку. В итоге он всех перебил, но и сам умер. Удивительно, что никто из слуг ничего не услышал…
– Удивительно, – повторил Лука и вспомнил ночную сцену.
Было ли это, или приснилось ему? Но увидев резные счеты на ночном столике, понял, что не приснилось.
Софья остановила машину неподалеку от мрачного шестиэтажного здания, заглушила мотор, и произнесла, почему-то понизив голос:
– Вот тот дом, про который он говорил.
Подруги – точнее, соучастницы – вышли из машины, подошли к железной двери в торце здания и увидели прилепленный к ней скотчем листок бумаги, на котором от руки была нарисована стрелка, указывающая направо.
– Это еще что такое? – опасливо протянула Антонина. – Он про это ничего не говорил.
Софья покосилась на спутницу и прошипела:
– Тебе что – каждый шаг нужно согласовывать? Иногда стоит и своими мозгами подумать! Впрочем, о чем это я? У тебя своих мозгов отродясь не было!
Антонина хотела ответить в том же духе, но ее внезапно опять пронзило очень плохое предчувствие. Но что толку говорить об этом Софье? Она все равно не станет ее слушать. Снова, в который уже раз, она прокляла тот день, когда позволила Соньке уговорить себя пойти по кривой дорожке. Ведь ничего хорошего ей это не принесло. А Сонька была прямо счастлива работать на этого лысого злодея, уж Антонина-то ее достаточно изучила.
Софья достала из сумки маски, одну надела сама, вторую протянула Антонине. После этого нажала на кнопку звонка.
В динамике щелкнуло, и недовольный, как будто заспанный голос произнес:
– Кого там еще черти принесли? Проваливайте! Я никого сегодня не жду.
– А вот хамить не надо! – ответила Софья.
Антонина тут же подхватила:
– Мы – сотрудницы районного жилищного управления, проводим инспекцию подвальных и полуподвальных помещений на предмет наличия грызунов.
– Дома у себя инспекцию проводите! – отозвался голос из динамика. – У меня никаких грызунов нет…
Снова Софья приняла эстафету:
– В случае создания препятствий инспекции у нас имеются полномочия отключить вас от электроснабжения. Так что попрошу предоставить нам доступ в помещение!
– Электроснабжение? Только не это! Ладно, черт с вами! Заходите. Только эта дверь не открывается, замок сломался. Заходите через аварийный вход, это справа. Там же стрелка есть!
Спутницы пошли в направлении, указанном стрелкой и, завернув за угол дома, действительно увидели низкую неприметную дверь.
Когда они подошли к ней, внутри что-то щелкнуло, и дверь приглашающе приоткрылась.
– Не нравится мне это… – испуганно проговорила Антонина, – дверь какая-то подозрительная…
– А деньги получать нравится? – Софья решительно шагнула вперед.
За дверью была уходящая вниз металлическая лестница, над которой висела слабенькая лампочка, тускло освещающая хлипкие с виду ступени.
Софья отступила в сторону и зыркнула на подругу:
– Иди вперед!
– Почему я?
– Потому что я тебя знаю – чуть что, побежишь назад!
– Когда такое было? – возмутилась Антонина, но Софья рыкнула на нее, как разбуженная зимой медведица.
Антонина тяжело вздохнула и начала спускаться. Софья пошла следом за ней.
Едва женщины начали спуск, дверь за ними захлопнулась. Бледный свет едва выхватывал из темноты ржавые ступени.
Антонина медленно, неуверенно спускалась, как вдруг лампочка при входе погасла. Женщины оказались в полной, непроницаемой темноте.
Антонина испуганно ойкнула, Софья выругалась, но не растерялась. На ощупь нашла свой телефон, включила подсветку и осветила ступени неживым голубоватым светом.